Одиночка - стр. 36
Затем пальцы перемещаются вперед. Проходят между раскрывшихся словно цветок губок. Находят клубочек напряженных нервов. От прилива крови в ту точку хочется плакать, и я не сдерживаю всхлипы. Кажется, стоит слегка надавить там — и я рассыплюсь на миллионы осколков.
— Вот это наша проблема, мышка, — проговаривает он, вовсю перебирая пальцами очередную порцию интимного секрета. — Я нужен тебе. Только я. Здесь нет других вариантов.
— Ненавижу тебя!
— Хочешь! — рычит он в ответ.
От этого анималистического звука мои бедра дрожат. Я завожусь еще сильнее, хотя, казалось, и без того достигла предела. Есть ли он между нами?
Наше возбуждение — это потрескивающее напряжение энергетического поля, созданного двумя раскаленными телами, что притягиваются друг к другу с невероятной силой. Это дикость матушки природы. Ее первобытный дар. Ее глубинные задумки по размножению своих детей. Я — идеально созданная для того, чтобы привести в мир потомство этого сильного, непокорного зверя. Эта миссия заложена во мне на генетическом уровне, и сейчас ее вытащили наружу и активировали.
Как сопротивляться, если все теле взывает к нему. Кости болят, мышцы сжимаются, а из груди рвется громкий рев, наполненный желанием.
— Полнолуние наступило. Я должен быть в тебе. Должен подарить щенка.
Я тяжело выдыхаю. Это говорит не человек. Зверь. Волк. Оборотень.
Пальцы исчезают, но вместо них по моему лону скользит его тугая головка. Припухлость, сильный жар и много-много влаги встречает его плоть. Я предвкушаю момент нашего единения. Жажду его так, что скручивает пальцы ног.
Долгожданный толчок, но он проникает не на всю длину. Мои мышцы оказались слишком напряжены, чтобы позволить ему это.
— Ты возьмешь все! — рычит он позади меня и снова врывается внутрь, безжалостно растягивая чувствительные стенки.
Мой крик эхом проносится по лесу. Острота ощущений заставляет удовольствие разогнаться на полную катушку. Все ощущается совсем не так, как в момент, когда мы находились в доме. Здесь у нас полное единение с природой, которое все больше убеждает меня в моей нечеловечности.
В эту минуту в лесу мы звери, которые поддались своей похоти. Нет ничего более важного, чем утолить ее.
Меня распирает от бешенных рывков. Он окунается в свое буйство безжалостно и яростно. Вгоняет в меня каменный стержень так мощно, что тело бьется об землю. После такого раунда синяки мне обеспечены. Соски скользят по влажной траве, посылая короткие импульсы в низ живота. Пальцы хватают высокие травинки и вырывают их при очередном ударе. Звуки удара плоти о плоть сотрясают деревья. Порочные шлепки, яростные хрипы и стоны вперемешку с криком. Этому нет конца. Он неутомим. Беспощаден. Возвышается надо мной, демонстрирует свою исключительную власть.
У меня нет сил противостоять ни ему, ни удовольствию, что пузырится в теле. Царапины, грязь, вспышки боли и его грубость не имеют значения. Только мучительная пульсация там, внутри меня, в самой сердцевине, в месте, где должна зародиться новая жизнь.
Одиночка рычит… Вибрации рождаются глубоко в горле и вырываются наружу оглушительным звуком. Он пробирает, скручивает, заставляет дрожать.
После чего я слышу, как трещат его кости. Чувствую, как он становится толще во мне. Распирает измученные стенки на такие пределы, что это кажется недопустимым. Мышцы сжимаются вокруг него в стальной кулак. Закрепляют внутри. Удерживают. Он не может больше выскользнуть полностью наружу, но все еще совершает свои рывки внутри меня.