Одиночка - стр. 34
Сзади было тихо.
Казалось, погоня — это плод моей фантазии. Однако чутье кричало — он там!
Следует за мной по пятам.
Бегу. Дышу глубоко. Холодный воздух проникает в легкие. Жжет в груди. А внизу живота пульсирует. Желание нарастает с каждой минутой, словно у нас чертовы брачные игры.
Выскакиваю на небольшую поляну, освещенную ярким лунным светом. Слышу, как разбегается в разные стороны всякое зверье. Чует, что сюда приближается опасный зверь. Сил бежать больше нет. Поворачиваюсь назад. Удивительно, но верхушка скалы нависает над деревьями, говоря мне, что я ушла недалеко. Бегала по кругу? Твою мать!
Вокруг все замирает. Всматриваюсь в темноту, выискивая своего хищника. Он здесь. Я знаю. Следит за мной. Выискивает лучшее время для нападения. Мое сердце учащенно бьется. Я уверена, что мне не угрожает опасность в физическом плане, но страх, который обычно охватывает добычу, клубится во внутри.
— Выходи! — кричу в ночную мглу.
Кручусь на месте. Замираю, когда между деревьями мелькают хищные ярко-желтые глаза.
— Мышка, ты казалась мне умной волчицей.
Пытаюсь отследить по голосу, но там, где он звучал, уже никого нет. Он передвигается очень быстро даже для оборотня. Я не успеваю за ним.
— Я — не волчица! Я — дефектная! Разве не помнишь, что говорила?
— Все мы с дефектами. Это не отменяет того, кто мы есть.
— Кто же?
— Не люди. Хищники. Звери.
— Хватит пугать меня! Иди ко мне! Ты же знаешь, что она вернулась!
— А ты сомневалась? — рваный смех.
Поворачиваюсь в его сторону, но снова не успеваю. Голова уже порядком кружится.
— Ты ушел. Самец не бросает самку в течке!
Лучшая защита — это нападение, и я откровенно пользуюсь этим постулатом.
— А истинная пара не сбегает от своего супруга!
— Истинная? — растерянно переспрашиваю, а затем невольно поднимаю руку и потираю метку. — Нет, неправда.
— Правда, мышка. И сейчас мы окончательно закрепим наши узы.
— Не надо, я не хочу! — замотала головой из стороны в сторону.
Тяжело говорить с тем, кого ты не видишь.
— Врунишка.
Свирепо-ласковые нотки в его голосе посылают жгучие искорки по позвоночнику. Они оседают вниз. Там, где все припухло и давно пульсирует от болезненной пустоты. Запах возбуждения словно окутывает меня невидимой аурой. Ярко-красной. Призывающей к действию.
— Уйти еще можно было вчера, мышка. Я предупреждал. Ты сама решила свою участь.
Снова мотнула головой. Упрямство — мой конек.
— Ты принес мне течку! А затем поставил метку! Надо было… надо было…
— Просто трахнуть тебя, и дело с концом.
Почему мне чудился горький смех.
— Да!!!
— Видишь ли, мышка…
— Что?
— Природа решила иначе! — эта фраза прозвучала прямо позади меня.
Дыхание опалило кожу на шее. Как раз над меткой. Я вскрикнула. Но не от страха, а ритмичного сокращение лона. Тело ожило, словно знало, что пришел его спаситель. Тот, кто уберет внутреннюю боль, заполнит собой пустоту.
— Мы не звери! У нас есть разум!
— И поэтому вчера ты умоляла меня взять тебя? — насмешливо фыркнул он, проведя носом по изгибу мой шеи.
Невольно я наклонила голову, предоставляя ему больше доступа.
— Разделась, сама ноги раздвинула, умоляла.
— Прекрати!
— А то что? Что будет, если я оставлю тебя?
— Ты не можешь, — пораженно выдохнула, потому что, несмотря на собственный побег, я не хотела, чтобы он уходил.