Одинаковые. Том 1. Адаптация - стр. 2
Кроме рукопашки была работа с холодным оружием. Работа с ножом, саперной лопаткой, метание всего, что может втыкаться. Дед серьезно поговорил о моем будущем, прежде чем давать мне специфические знания и умения.
Для себя уже давно решил, что стану военным. Мы поговорили, и дед стал обучать меня всему, что умел сам, и за несколько лет сделал из меня бойца можно так сказать широкого профиля. На заимке у него был схрон с оружием, там был один ТТ, Вальтер PPK, два нагана с самовзводом, СВТ40, мосинка с оптикой, несколько цинков патронов ко всему этому добру.
Не знаю, как уж дед умудрился насобирать этот арсенал, но учеба с оружием мне особо нравилась. За несколько лет я до автоматизма довел полную сборку-разборку, чистку, и, конечно же, стрельбу. Так увлекся, что деду пришлось доставать дополнительные патроны несколько раз через старых сослуживцев, еще имеющих отношение к армии.
К 10-му классу я вытянулся до 185 сантиметров, имел крепкое сухое телосложение и ни грамма лишнего жира. Русые волосы, которые обычно коротко стриг, прямой нос, уверенный взгляд серых глаз. После нескольких драк в интернате деревенские пацаны обходили меня стороной и считали бирюком, так как большее время я проводил в тайге, изредка появляясь в поселке.
Когда я закончил школу, дед связался со старым другом с генеральскими погонами. Через наш военкомат направили меня в славный город Рязань, в Рязанское высшее воздушно-десантное командное Краснознамённое училище.
–-
Открыл глаза, похоже проснулся, еще и еще раз. Ха-ха, мы проснулись. Так и не успел рассказать о первой жизни. Да, да не ослышались, похоже, я получил новую жизнь, даже три. Что это выходит: я попаданец или перемещенец или извращенец… Да какая, к черту, разница – я живой, да еще и втройне, Ха-ха. Что это меня пробивает на дурацкий смех, и мысли путаются в голове. Видимо, еще до сих пор не осознал степень своего попадания, но, определенно, плюсов гораздо больше, чем минусов – будем жить. Теплые руки подхватили меня и стали кормить, так и понеслись вскачь первые дни моей-нашей новой жизни.
Через пару месяцев уже окончательно привык к мысли, что переродился одновременно в сознании трех братьев, и имею одно общее сознание на всех одновременно. К счастью, память прошлой жизни сохранилась вплоть до мелких деталей. Покопавшись в памяти, даже про себя проговорил наизусть ТТХ сорокапятки из справочника, который лежал в библиотеке деда на заимке, как будто в это время держал в руках открытую книгу.
Управлять тремя телами было сложно, и каждый раз, когда я пытался сконцентрироваться на каком-то конкретном действии, голова начинала болеть, а из глаз текли слезы. Да и, собственно, чем там управлять, нас как кукол пеленают в тряпки, и, разве что, глазами, да голосом можем познавать окружающий мир и издавать звуки, конечно.
Больше всего напрягало, что не могу контролировать организм на предмет пописать и покакать. Вот приспичило попе – и наделала в пеленки. А лежать в сыром, скажу, такое себе удовольствие. Поэтому научился звать криком каждый раз, когда начинал этот процесс, в остальное время лишний раз старался не орать. Но в момент справления потребностей орал знатно – родители реагировали оперативно и по сигналу проверяли пеленки.
Когда зрение начало приходить в норму, удалось разглядеть пространство вокруг себя. Это была обычная изба с печью, у деда в деревне была почти такая же. Печь оштукатурена белой известкой, местами потрескавшейся, со следами копоти в некоторых местах. Лежанка небольшая, похоже, там старик спит, дед, наверно. Изба была небольшая – примерно 4 на 5 метров. Сруб сложен из добротных бревен, и местами из щелей торчит мох. Небольшой стол, 3 лавки, пара сундуков, которые тоже использовали, как спальное место. В красном углу иконы.