Одинаковые. Том 1. Адаптация - стр. 3
Похоже, родились мы в деревне, и во времени весьма отдаленном от двадцать первого века. К сожалению, отрывного календаря на стене с гороскопом не увидел, да и газеты, в которых можно узнать дату, мне как-то не попадались. Ладно, не к спеху, надо пока просто расти. Эх, скорее бы начать ходить…
Пока надо попробовать разобраться с управлением и этой странной, доставшейся мне способностью. Выходит, у меня теперь три тела и одно сознание на троих. Интересно, а мозгов тоже в три раза больше и, соответственно, я стану в три раза умнее? Так – закрываю глаза: одного, вижу вторым и третьим, закрываю глаза второго, остается только картинка с третьих глаз. Так, так, так…
Надо определить, как правильно вести себя с этой сверхспособностью, и эффективно ей управлять. Голова по-прежнему болела, когда я пытался действовать синхронно. Интересно, это мы сейчас все в одной куче в основном, а в будущем смогу ли я действовать разными телами на большом расстоянии? Например, один ворует, второй на стреме, а третий вывозит награбленное, и, в случае чего, шухер кричать не надо. Сука, о чем я думаю.
В уме я считал и старался запомнить дни, когда просыпался. С нашего рождения прошло примерно 5 месяцев, да и по изменениям погоды тоже было видно. Когда мы родились, на улице стояла осень, а сейчас, похоже, наступила уже зима, наверное, январь или февраль. Так вот, примерно в полгода, мы начали уверенно ползать по дому. И когда это произошло, начались усиленные тренировки моего сознания, которое в одиночку пыталось управляться с тремя детскими тушками.
Имена, эх, вот тут засада, когда услышал впервые, ржал почти час. Короче, мы теперь – Илья, Никита и Алексей, во фантазия у родителей. Хорошо, что без Добрыни обошлось. Так в шутку иногда нас и называли родители – три богатыря. Наверное, мы были очень похожи друг на друга, и родители часто нас путали, да и имея одно сознание на всех, я, тоже не особо заморачиваясь, откликался на любое из имен.
Молока матери всем не хватало, поэтому скоро начали давать еще какое-то, больше похожее на козье, но, могу ошибаться – может, тут и у коровы такой вкус молока, в любом случае стало повеселее с добавкой.
Старался все время, пока на нас никто не обращает внимания, потихоньку заниматься, развивая моторику пальцев и координацию движений. Делал это, исходя из новых способностей. По очереди двигал руками, ногами. Делал синхронно. Для того, чтобы появлялась слаженность действий, а не хаотичное махание, приходилось концентрироваться – и, как итог, болела голова. Но заметил, что все больше действий мне дается легко и без последствий для мозга.
И вот в полгода впервые получилось встать. Когда отец вечером пришел домой, он увидел, как мы стоим возле лавки и неуверенно держимся за нее. Отец даже прослезился, как мне показалось, подошел и стал тетешкаться с нами. Отец был крепким мужиком, с большими кувалдообразными руками. Средний рост, темно русые волосы, нос с небольшой горбинкой, после перелома, похоже, добрый взгляд, паутинка морщин вокруг глаз. Я его видел, в основном, в простой одежде, обычно это широкие штаны, рубаха и сапоги.
За это время по разговорам взрослых все-таки удалось добыть частичную информацию о новом мире, в который попал. Во-первых, сейчас идет 1884 год от рождества христова. Родились мы в казачьей станице Прилукской, практически на границе с Китаем и Монголией. Похоже, это где-то рядом от тех мест, где я провел свое детство вместе с дедом. Отец был охотником-промысловиком. В детстве получил травму, после которой не смог долго сидеть в седле, поэтому и в казачий реестр его не записали. Так и занимался промыслом, и большую часть времени проводил в тайге на своей заимке.