Одержимый и Любовь - стр. 27
У меня скоро рабочий день заканчивается. Хочу Любаву повидать. Уже пережил наше первое свидание и страшно соскучился.
— Рон! — окликает меня Батон.— Рон, можно Чукча здесь душ примет?
И ведёт так бровями.
Ясно. Решил Чукчу в душе помыть.
— Спроси у мастера, — усмехаюсь я.
Мастер у нас покруче Батона на баб падок, ему девку второкурсницу показывать нельзя.
— Чу! Не уходи!!!
Чукча, гордо вышагивая по ремонтному залу на своих каблучищах, исчезает в ярком солнце, унося сбитый запах роз с собой. Показывает мне оттопыренный палец, я ей по локоть в ответ отвалил, пусть жуёт, драная кошка.
— Эх, не видать мне глубокого минета, – цедит сквозь зубы недовольный Батон, кидает к моим ногам газовый ключ и уныло плетётся общаться с сантехниками.
Я возвращаюсь к шаровой опоре пригнанной на ремонт Нивы. Старик один на ней ездит. Мне деда Валеру напоминает, так что я ему всегда готов помочь и своих прошу без очереди его пустить. Дед приезжает с одной проблемой, я втихаря всё смотрю и починяю, где надо.
Грязными руками отвечаю на звонок Лёшки Васина. По гулу на заднем плане понимаю, что звонит из толчка. Вообще, он партизан, Любе ни разу не сказал за сутки, что со мной общается.
— Рон, мне срочно уехать надо, — он что-то в её квартире постоянно жуёт. Устроился там в девичьей квартирке на всё готовенькое. — Мои скоро приедут. Люба в шесть вечера пойдёт в коттеджный посёлок разносить свои пирожные. Присмотри за ней.
— Хорошо, что предупредил, — я смотрю на часы, что висят на стене. На огромном циферблате время подсказывает, что у меня осталось полчаса рабочего дня.
— Рон, что-то хреново эти девки влетели, одну не нашли до сих пор, две в больнице, одна вся опухшая по квартире ходит. Я спрошу, про этих маньяков и Носорога. Кто такие и откуда взялись, но не факт, что узнаю.
— Мне по хер на других, главное, чтоб Люба цела была.
— Вот и следи, — кидает трубку.
Закончив возиться с Нивой, я складываю свой инструмент, ухожу в душевую. Расчёт мне уже сделали, я на месяц выпадаю из рабочего графика.
Всё аккуратно развешиваю в шкафчик и нагим шурую в душ. Никаких баб здесь не было и не будет. Зря Батон надеялся здесь Чукчу окучить.
Запах дорогого дегтярного шампуня, навевает далёкие детские воспоминания, когда мама заболела и ещё не приехала к матери, то есть к моей бабке. Нищета была страшная, мыло — только дегтярное. И зубной порошок… и гороховый суп без мяса. Мои дети этого не узнают. В лепёшку разобьюсь, но обеспечу достойную жизнь.
Беру чёрное полотенце, они у меня все такие, чтобы грязи не было видно. Вытираясь, выхожу к шкафчикам.
Во всё чистое одеваюсь. Носки из хлопка с присыпкой, которую Клёпа насоветовал. Мне теперь нельзя вонять, у меня девушка. Труселя брендовые, чёрная футболка и спортивные штаны. Накидываю куртку с капюшоном и ухожу, не прощаясь с Батоном.
Вечер обещает быть прохладным, так что куртку не снимаю. До района, где живёт Люба, доезжаю на транспорте. Около института стоит моя машина, но мне нужно двигаться, а то разжирею и отупею. Машина у меня для того, чтобы в посёлок ездить.
Выхожу на одну остановку раньше, чтобы прогуляться.
Меня немного пугает, что Носорог мог следить за Любой, как я. Ни разу не наткнулся, не заметил, не встретил. Скорей всего, Люба просто напугана сильно. Но бдительности не теряю, посматриваю по сторонам. Никого нет.