Обвиняется в измене - стр. 37
— Саша сказал вам, да? – Я с трудом узнаю собственный голос, так холодно и сухо он звучит. Надо запомнить эмоции в этот момент, «замеморить», чтобы в будущем использовать против вот таких Повелителей женских трусиков. Судя по лицу Дениса, он точно недоволен, а, значит, у меня есть повод поставить плюс в колонку своих достижений. – Можно попросить потешить мое женское любопытство и поделиться обстоятельствами этого интимного разговора? Или между братьями Ван дер Мейеров априори нет секретов? У вас принято обсуждать личную жизнь своих женщин? Делиться результатами их медосмотров?
Денис мрачнеет все сильнее с каждым моим словом. Но если раньше я боялась его злости и старалась всеми силами отгородиться от нее, то теперь мне действительно все равно. Я просто хочу знать, за что Саша так со мной поступил. И лучше прямо сейчас злиться, чем расплакаться от досады и собственной глупости за то, что тогда слишком сильно потеряла бдительность и почему-то решила, мой мужчина должен это знать, чтобы не торопить меня и не просить секса на третьем контрольном свидании.
— В кабинет, - чеканит Ван дер Мейер, и когда я не подчиняюсь, останавливается, жестко, чуть не разрывая ткань, одергивает рукава рубашки, простреливая меня таким мощным зарядом злости, что внутри все холодеет. – Я – далеко не единственный сотрудник, который любит задержаться допоздна. Моя секретарша еще на месте, и половина финансового отдела. И достаточно трещоток, которые завтра превратят любое оброненное здесь слово – твое и мое – в повод для международного скандала. Поэтому, Одуван, вруби уже, наконец, мозги и перестань корчить из себя обиженку.
Это все равно, что демонстративная пощечина, и я либо должна принять ее и утереться, либо раз и навсегда дать понять – со мной у него не будет так, как с другими женщинами. Потому что я – не все его женщины.
— Раз уж мы заговорили о моих мозгах, господин Ван дер Мейер, - я понимаю, что мой пафосный тон звучит немного нелепо, но это по крайней мере работает, потому что Денис начинает прислушиваться к моим словам. – То должна вам сообщить, что внимательно прочитала трудовой договор, устав и базовую документацию для новых сотрудников. Исходя из совокупности полученной информации, должна напомнить, что мой рабочий день закончился… - бросаю взгляд на часы, - шестнадцать минут назад. Поэтому, если вы желаете задержать меня на рабочем месте сверхурочно, я бы хотела услышать с какой производственной необходимостью это связано, и увидеть соответствующий документ, а также приказ о том, что за отработанное время я получу отгул. Хотя, финансовая компенсация меня тоже устроит.
Даже жаль, что в коридоре недостаточно света - и я не могу в полной мере насладиться перекошенным лицом моего «начальника». То немногое, что не съела тень, заставляет меня вооружиться большим жирным маркером и нарисовать себе еще одну звезду, потому что, очевидно, я, наконец, дала достойный отпор. Неожиданный и уверенный.
Мне кажется, что тишина затягивается больше, чем на минуту, но Денис все так же стоит на месте и не предпринимает никаких попыток что-то сказать или сделать. Только когда у него звонит телефон, между нами, наконец, рвется зрительный и эмоциональный контакт. Ван дер Мейер прикладывает трубку к уху, отвечает коротко и рвано, и из скупых обрывков я понимаю, что прямо сейчас в нашем дуэте появилась третья скрипка – его жена.