Обсидиановое зеркало - стр. 26
Сара повозила коркой тоста по тарелке.
– Можно мне погулять по дому?
– Да ради бога. Дом старый, гуляй – не нагуляешься. Но только не заходи на…
– На Тропу монахов. Я в курсе. – Сара посмотрела на Пирса. – Вы именно там этим занимаетесь?
Тот улыбнулся:
– Чем – этим?
– Хроноптикой.
Пирс продолжал перемешивать кашу, только теперь немного быстрее.
– Терпение, милая, скоро ты все узнаешь.
Девушка встала и с грохотом поставила тарелку в раковину.
– А про себя не расскажешь? Ты что, последний из прислуги? Когда-то здесь были и дворецкие, и лакеи, и горничные. Тьма народу.
– Ты так говоришь, будто вживую всех видела.
Сара пожала плечами:
– Даже сумасшедшие иногда читают книжки.
Коротышка как-то странно фыркнул и выловил из каши комочек сажи.
– Неужели? Это хорошо. Что касается меня, я – раб его сиятельства. Он трет лампу, и я сразу появляюсь. Свиснет – я тут как тут. Венн купил меня на рынке в Калахари за тридцать верблюдов и бутылку виски. Снял с меня вечные заклятья колдуньи с острова.
Это шутка? Если шутка, то невеселая.
– Ты на него работаешь?
– Я ему принадлежу, – кисло ответил Пирс.
И как она должна это понимать?
– Ты участвовал в его экспедициях?
– Много раз. В Андах. В Антарктике. Он всегда любил путешествовать. Можно сказать, мы с ним вместе обогнули земной шар.
Сара решила рискнуть и спросила:
– Но все изменилось после смерти его жены?
Пирс перестал размешивать кашу и повернулся к Саре. Лицо его было серьезным – никакого намека на юмор, пусть и своеобразный.
– Дам тебе совет: не упоминай о ней при Венне. Поняла?
Сара пристально посмотрела на Пирса:
– Этот дом полон секретов. А Венн? Его стоит бояться?
– Когда он в гневе, лучше держаться подальше. Но правда в том, что его гложет стыд и чувство вины. Не хочу, чтобы еще и ты его изводила.
В коридоре звякнул колокольчик. Девушка, желая покончить с этой темой, выглянула в коридор. Там на старых спиралях в два ряда висели колокольчики, и на каждом золотыми буквами написаны названия комнат на верхних этажах. Надписи поблекли от времени и едва читались, но это не проблема – она хорошо их помнила. На том колокольчике, который зазвонил, было написано: «Утренняя столовая».
– Они что, думают, здесь обслуживание как в отелях? – с неприязнью в голосе проворчала Сара, вернувшись в кухню.
– Может, и так. – Пирс поставил на поднос овсянку, тосты и чай. – И возможно, в первое утро нам стоит проявить к ним снисхождение. Почему бы тебе не отнести им завтрак? – Пирс открыл дверь. – Заодно познакомишься со злым парнем и крутым учителем.
Уортон снова дернул за шнур колокольчика.
– Зря время теряете, – заметил Джейк. – Они не станут обращаться с нами как с гостями.
Учитель вздохнул и подошел к столу. Оперся на него руками и посмотрел в окно. После холодной ночи на газонах появилась изморозь. Если по ним пройтись, подумал Уортон, земля захрустит под ногами.
– Как спалось? – спросил он.
Джейк пожал плечами. На самом деле он всю ночь ворочался с боку на бок, дважды садился на кровати и прислушивался к шорохам и скрипам чужого дома.
– Трудно расслабиться под одной крышей с человеком, который убил твоего отца.
– Джейк, тебе следует избавиться от этой навязчивой идеи, – с тревогой в голосе проговорил Уортон. – Ты ведь не можешь…
– Что я не могу? – Юноша достал из кармана сложенное письмо. – Вот мое доказательство. Сэр, не советуйте мне забыть об этом, потому что я никогда ничего не забуду. Хотите уехать – уезжайте. Я могу о себе позаботиться. – Он безрадостно рассмеялся. – Я ведь теперь дома.