Обсидиановая бабочка - стр. 14
И вот почему я еще дала ему выйти вперед – чтобы он был ко мне спиной, а не я к нему. Это не паранойя – когда имеешь дело с Эдуардом, это нормальные правила выживания.
Эдуард пропустил Донну вперед открыть машину. Сам он сбавил шаг и пошел со мной рядом, и я отодвинулась. Мы стояли посреди тротуара и смотрели друг на друга, как готовые к перестрелке противники из старого фильма.
Он держал в руках чемоданы – наверное, понимал, что я слишком накручена. И знал, что, если бросит чемоданы, у меня в руке тут же окажется пистолет.
– Ты хочешь знать, почему я ничего не имел против, чтобы ты была сзади?
– Ты знал, что я не стану стрелять тебе в спину, – сказала я.
Он улыбнулся:
– А ты знала, что я вполне мог бы.
Я склонила голову набок, почти сощурившись от солнца. Эдуард, конечно, был в темных очках. Но это было не важно, так как его глаза редко что-нибудь выдавали. Не о глазах его надо было мне беспокоиться.
– Ты любишь опасность, Эдуард. Вот почему ты охотишься на монстров. Каждый раз, когда ты выходишь на ринг, тебе надо отчаянно рисковать, иначе не в кайф.
Мимо нас прошла пара с тележкой, нагруженной чемоданами. Мы молча ждали, пока они проедут. Женщина дернула головой в нашу сторону, заметив напряжение в позах. Мужчина потянул ее за собой, и они удалились.
– Ты это просто так или к чему-нибудь? – спросил Эдуард.
– Ты хочешь знать, кто из нас лучше стреляет, Эдуард. Давно хочешь это выяснить. Если ты убьешь меня внезапно, вопрос так и останется без ответа и будет тебя сверлить.
Губы его растянулись в более широкой улыбке, но какой-то вялой и без прежнего добродушия.
– И потому я не стану стрелять тебе в спину.
– Вот именно.
– Так зачем тогда было так стараться занять мне руки и пропустить вперед?
– Мне еще выпадет много шансов ошибиться.
Он засмеялся, тихо и чуть жутковато. Один звук – и все стало ясно. Его заводила идея драться со мной.
– Я бы с удовольствием вышел на охоту за тобой, Анита. Это моя мечта. – Он вздохнул почти печально. – Но ты мне нужна. Нужна твоя помощь в этом деле. И еще: как ни хочу я получить ответ на мучительный вопрос, мне будет тебя не хватать. Ты единственный человек в этом мире, о котором я могу это сказать.
– А Донна?
– А что Донна?
– Не умничай, Эдуард. – Я посмотрела ему за плечо и увидела, что Донна машет нам от машины. – Нас засекли.
Он оглянулся на нее и помахал рукой с чемоданом. Без него, наверное, было бы легче, но Эдуард тоже осторожен – по-своему.
Он повернулся ко мне:
– Если будешь оглядываться на меня все время через плечо, ты работать не сможешь. Так что давай заключим перемирие, пока не раскроем дело.
– Даешь слово? – спросила я.
Он кивнул:
– Даю слово.
– Годится.
Он улыбнулся, и улыбнулся неподдельно.
– Ты веришь мне по единственной причине: ты сама держишь данное тобой слово.
Я помотала головой и шагнула ближе.
– Свое слово я держу, но чужие клятвы особенно всерьез не принимаю.
Рядом с ним я чувствовала тяжесть его взгляда даже сквозь черные стекла очков. Он умел смотреть пристально, этот Эдуард.
– Но моему слову веришь.
– Ты мне никогда не врал, Эдуард, – если давал слово. Ты выполняешь свои обещания, какой бы ценой они тебе ни давались. Ты не скрываешь, кто ты, по крайней мере от меня.
Мы оба оглянулись на Донну и пошли к ней, разговаривая на ходу.