Обреченные. Путь в огонь - стр. 9

— Некромантия давным-давно утеряна, — отмахнулся Кристоф.

— Утеряна-то утеряна, а вот традиция сжигать дьявольских отродий осталась. Вдруг какого-нибудь колдуна не добили, и он и затаился? Лучше перестраховаться, — наставительным тоном ответил Орм.

Он говорил бы и дальше, но инквизитор взял слишком высокую ноту.

— Посмотрите на нее! — возопил тот, указывая на ведьму рукой. — Она — богопротивное воплощение мерзости — виновна во многих смертях! Тьма в ее сердце настолько непроглядна, что только священное пламя способно очистить ее! Таких порождений тьмы не появлялось очень давно, и наш долг совершить паломничество к святому месту, где эта тварь найдет свой конец! Посадите ведьму в клеть! — приказал он инквизиторам.

Те схватили Ибриен под руки и поволокли к заранее заготовленной клетке через весь строй. Воины расступались, словно перед прокаженной. Когда она проходила мимо Кристофа, ее глаза были опущены, и он надеялся, что она его не заметила.

— Воины, свет несущие! — при последней фразе инквизитор широко распростер руки. — Выдвигаемся немедленно! За Праотца!

Те подняли кверху оружие и прокричали в едином порыве:

— За Праотца!

И только Регин недовольно пробубнил:

— Так индульгенцию заплатить не дадут?

------------------------------

[1] Сарамит — металл, который не позволяет использовать магию.

3. Глава 3

Герман Гроэр

Ни одна армия не движется со скоростью гонца или разведчика. Она ползет со скоростью телеги с продовольствием. Несмотря на то, что отряд Гроэра был лишен тех, кто обычно становятся обузой в войске — шутов и распутных женщин — армия двигалась медленно. А привалы совершались довольно часто.

Телега, на которой везли Ибриен, то и дело ломалась, что уже само по себе служило поводом для слухов. Воины тянули жребий, выясняя, кто будет ремонтировать повозку с клетью.

На ведьме были сарамитовые цепи, которые не давали ей пользоваться магией. Но суеверные пехотинцы все равно боялись колдовства. Все они страшились заглядывать в глаза Ибриен, и только Герман Гроэр в моменты привалов любил встать напротив ее клети и смотреть на нее не моргая. Иногда она смотрела в землю, словно не замечая его. Порой поднимала глаза, и тогда между ними устанавливалось что-то вроде противостояния воли. Один раз Ибриен не сдержалась и плюнула инквизитору в лицо. Стерев плевок, он, довольный, пошел по своим делам, видимо, посчитав ее несдержанность своей победой.

От таких откровенно показных жестов доверие к Герману среди воинов рос, подобно волшебным бобам из сказки. Некоторые, вдохновленные его примером, смелели и встречались с ведьмой глазами, но стоило ведьме лишь сощуриться, как смельчаков сдувало, словно ветром.

На тракте, по которому везли Ибриен, самой большой проблемой должны были стать небольшие банды разбойников. Но лазутчики тех, завидя столь крупный и хорошо вооруженный отряд, не вступали в бой, а просто пропускали непрошенных гостей. Внешне армию Германа никто не беспокоил. Проблемы начались изнутри.

На третью ночь странствия произошло убийство. Два пехотинца что-то не поделили с товарищем. Слово за слово — началась драка. Разняли смутьянов слишком поздно, одного успели пырнуть мечом в живот. Как светоносец с навыками лекаря не пытался вернуть его к жизни, его душа отправилась к Праотцу. Двое выживших убеждали Германа, что какая-то пелена окутала их рассудок, и они не ведали, что творили. Конечно же, во всем винили Ибриен. Однако инквизитор оказался неумолим. Казнив смутьянов поутру, Герман приказал продолжать путь.