Обратная сторона души. Версия до расширения. - стр. 19

Двери, возвышавшиеся надо мной, тоже казались живыми, впрочем, как и всё в этой реальности. Их поверхность была не просто покрыта трещинами и уродливыми узорами, она двигалась, извиваясь подобно гнезду змей, переплетаясь и размываясь. Иногда мне казалось, что я вижу лица: искажённые, перекошенные, с широко раскрытыми ртами, из которых будто бы исходил беззвучный крик.

Запах от дверей был густым и едким. Он напоминал дым сожжённой плоти, смешанный с ароматом старой, давно затхлой воды. Этот запах проникал в лёгкие, обжигая их изнутри, и оставлял во рту горький привкус металла, словно я только что вдохнула кровь.

Каждый раз, когда я делала шаг ближе, я слышала слабый стон. Он звучал не изнутри, а от самих дверей, как будто они протестовали, предупреждали или наслаждались моим страхом.

Пол под ногами изменился. Теперь это был не песок, а что-то гладкое, холодное, напоминающее застывший воск. Когда я наступала, поверхность издавала еле слышный хруст, будто я ломала тонкий лёд, под которым скрывалась бездна. Я наклонилась, чтобы посмотреть, что это за материал, но запах, который поднялся, заставил меня отшатнуться. Это был запах разлажения, густой и омерзительный, напоминающий гниющие фрукты, оставленные в жару, но с оттенком чего-то металлического, словно ржавчина разъедала этот пол изнутри.

Воздух вокруг меня стал плотнее, он буквально прижимал меня к земле, и я чувствовала, как дыхание замедляется, как будто кто-то сжимает мне горло невидимыми пальцами.

Из щелей между дверями пробивался слабый свет. Но это не был свет в привычном смысле. Он был густым и вязким, как мед, и медленно стекал по дверям, оставляя на их поверхности длинные следы. Этот свет не приносил тепла – он был ледяным, как зимний туман, от которого кожа покрывается мурашками.

Когда свет коснулся пола, он начал распространяться, обвивая мои ноги. Это было как прикосновение воды, которая внезапно становится твёрдой. Свет казался безвредным, но я чувствовала, что он забирает что-то из меня.

Запах света был невыносимым. Это был аромат свежесрезанных цветов, но он быстро менялся, становясь то сладким, как сахар, то горьким, как пережжённый кофе. Этот запах кружил голову, заставляя мои мысли разлетаться в разные стороны.

Когда я приблизилась к дверям практически вплотную, шёпоты стали громче. Они больше не были просто звуками – они приобрели вес. Каждый шёпот ощущался, как капля холодного дождя, падающая на кожу, оставляя за собой жгучее ощущение.

Я слышала голоса, которые спорили друг с другом. Они говорили на разных языках, некоторых я даже не знала, но их интонации были ясны: одни голоса звали вперёд, обещая что-то, чего я не могла понять; другие кричали, требуя, чтобы я ушла. Но эти голоса были лишь поверхностью. За ними скрывалось нечто большее, что вибрировало внутри меня. Это чувство было похоже на озноб, пробегающий по позвоночнику, когда ты знаешь, что за тобой кто-то наблюдает.

Перед дверями встали фигуры. Они были почти невидимыми, как дым, который не может решиться осесть на землю. Их формы мерцали, вытягиваясь и изгибаясь, как тени от свечей, бьющиеся на ветру. Эти фигуры не двигались ко мне, но я знала, что они меня видят. Они словно ожидали следующего шага, изучая каждое моё движение. Иногда их контуры становились чётче, и я видела, что у них нет лиц – только глубокие впадины, вместо черепа.