Обожженные изменой. Только позови! - стр. 19
– Ой, мамочки! – холодными руками прикрываю горящие щеки. Борис Николаевич мне понравился. Красивый мужчина. Несмотря на строгий взгляд и хмурые брови, красивый. А когда улыбается Степке, так невольно с Эриком сравниваю. У того никогда не хватало времени для сына. Зато всегда находилось на придирки и тычки.
И Степа к Зорину сразу потянулся. Наш сосед его обаял. Хотя ход обычный. Путь к сердцу матери лежит через ее ребенка.
“А путь к сердцу мужчины лежит через его желудок! Вари борщ, Воскресенская! – словно наяву слышатся в ушах вопли обеих моих Димировых. – И зови мужика на обед”.
– А это мысль! – перехожу в ванную и улыбаюсь собственному отражению в зеркале. Сварю самый настоящий борщ, как варят его у нас на Юге. С болгарским перцем и старым салом, толченым с чесноком и укропом. С тонко нарезанной, будто кружево, капустой и сладкой томатной пастой.
Ух!
Зорин точно не устоит.
Завтра куплю все с утра. На рынок смотаюсь.
Рассматриваю себя в зеркале внимательно. Распустив волосы, кручу головой. И со смехом наблюдаю, как мои светлые пряди разлетаются в разные стороны.
– Фу-у-х, – перевожу дух от лихого танца и, собрав волосы в дульку, стаскиваю с себя дурацкую майку и домашние брючки. Становлюсь под теплые струи душа и закрываю глаза.
Хорошо-то как, господи! Наверное, впервые с момента побега я чувствую себя в безопасности.
Набрав в ладошку гель – мед, абрикос и цитрусовые – хорошенько растираю его в руках и намыливаю тело. Веду по упругой груди, по бокам, спускаюсь к внутренней поверхности бедер и низу живота и неожиданно представляю рядом соседа.
– Ой, нет! Только не это! – наскоро смываю гель. – Еще рано! Очень рано!
Месяц прошел, как я ушла от мужа. Нельзя так скоропалительно заводить новые отношения. Все психологи об этом пишут. Не торопитесь. Оглядитесь.
«Но классные свободные мужики на дороге не валяются», – предупреждает меня воображаемая Катя Димирова.
«Борису где-то лет тридцать пять – тридцать восемь», – размышляю, вытираясь. – Если до этого времени он прожил один, значит, жениться не собирается». – Натягиваю пижаму. И сладко тянусь.
А мне и не надо! Замуж пока я точно не собираюсь.
Но закрутить-то роман можно? Легкий такой, без обязательств.
Заглядываю к Степке, поправляю одеяло и целую сладкого мальчика в щеку.
– Спи, спи, мой хороший, – глажу по спинке, по ручкам. – Будь здоровеньким и счастливым, – приговариваю, как меня когда-то научила бабушка. Выключаю ночник и бреду к себе. И только добравшись до постели, понимаю, какой сегодня был длинный и удивительный день, богатый на всевозможные происшествия. И спасал меня все время Зорин. Суровый рыцарь в потертых доспехах.
Со Степой нянчился в подъезде, и даже выговаривал мне что-то. Или это я ему нахамила?
Стыдно-то как, господи!
Потом граната на двери Зоринской квартиры… Сначала из-за нее испугалась и позвонила соседу. Потом из-за полиции тряслась. На допросе чуть не разревелась. А сейчас в голове лишь один Борис Николаевич. И на душе спокойно.
Засыпаю я легко, как будто не было всех волнений сегодняшнего дня. И чувствую себя принцессой из сказки, которую спас принц.
«Девочки – такие девочки», – думаю я, погружаясь в легкий беззаботный сон. Наверное, впервые за все время пребывания в Москве не прислушиваюсь к шагам на лестнице, не выглядываю во двор, пугаясь черных теней у подъезда.