Оборотни Оренбурга. Мой влюблённый зверь - стр. 22
Я пожала плечами, продолжая ковырять яичницу.
– А сейчас? – прошептал Макс.
– Что сейчас? – не поняла я.
– Ну, сейчас же ты, получается, здесь живёшь? – откашлявшись, переспросил он.
– Нет, ты что. Мне квартиру дали после детдома. Там я и живу. А сюда приезжаю раз в три дня, покормить живность, пока тётя Таня на дежурстве.
– Виолетта, послушай меня, я прошу тебя никуда не выходи́ть, хотя бы в ближайшую неделю. Попробую утрясти с Киром это дело, чтобы про тебя никто не узнал. Ты поняла? – он взял меня за плечи и развернул к себе.
Меня будто током прошило от его прикосновений. Зачесалось плечо, в которое Макс меня укусил.
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Поняла, спрашиваю? – рыкнул он, а я вздрогнула, выползая из своих мыслей.
– Поняла, – буркнула я. – Только это не получится сделать. Мне на учёбу надо, и на работу, я, вообще-то, подрабатываю, на одно пособие особо не разгуляешься. Особенно когда всякие хамы куртки рвут.
– Возьми больничный, ты же в меде, что у вас, некому справку сделать? И на работе тоже – больничный или отпуск. Или уволься, я дам тебе денег. Только не выходи никуда, Вилка, прошу! – рыкнул он, и его просьба прозвучала, как приказ.
– Да не могу я, – закатила я глаза к потолку. – Меня подменить некому. Да и вообще, зачем меня кому-то убивать? Я никому ничего дурного не сделала. И болтать не буду. Почему? За что?
Я нервно хохотнула, сдерживая вновь поступившие к глазам слёзы. Всё это выглядело таким абсурдным, что я не знала плакать мне или смеяться.
– Мы одарённые, – медленно начал Макс. – У нас такой закон: если кто-нибудь из людей узнает про нас, увидит оборот и будет представлять опасность для сохранения тайны, то человека ликвидируют.
– Какой-то дурацкий у вас закон, – буркнула я. – Что прям всех и каждого, кто хоть что-то узнал?
От волнения мой голос сорвался на какой-то неестественный писк, и я закашлялась.
– Нет, не всех. Кто может быть полезен нам, тот живёт, пока молчит. Выполняет поручения совета. Некоторых отправляют в психушку. А особо болтливых убирают, – хмуро закончил Макс.
– Давай так: ты сейчас выходишь из этого дома, садишься на свой байк и сваливаешь отсюда туда, откуда приехал. И забываешь о моём существовании. Я же обещаю молчать и ничего никому никогда не скажу. Живу своей скучной человеческой жизнью и не лезу в ваши дела. Договорились? – я исподлобья посмотрела на него.
– Дура! Ты что, не понимаешь, сейчас речь идёт о твоей жизни? – вспылил Макс. – И ладно, я один бы знал. Но о тебе знают ещё трое одарённых! А Кир, сто пудов, молчать не будет.
– Ну так договорись с ним на вашем оборотническом языке, – пожала плечами я.
– Он не пойдёт на это! – выкрикнул Макс.
– Почему? Ему-то что от меня надо? – не выдержала я, тоже повышая голос.
– Не ты. Им я нужен, – вздохнул Макс и обхватил голову руками.
– Не понимаю, а при чём здесь я? – удивлённо вскинула брови и посмотрела на него.
– Чекалиным нужны наши земли, поэтому хотят породниться с моим кланом и подсунуть мне их истеричную сестричку в пару. Точнее, земли – это побочное, – Макс поморщился, как от зубной боли, вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. – Их сестричка решила, что мы пара, и вознамерилась любыми способами добиться желаемого. Если я приду к ним с просьбой забыть вчерашнее происшествие и тебя заодно., то они быстро сложат два и два и поймут, что этим смогут меня шантажировать. Тебя могут похитить, да что угодно сделать, чтобы я назвал Карину своей.