Оборотни Глазго. Барби для Волка - стр. 43

— Я не учил тебя быть невежливой. Не учил быть шлюхой. Так объясни мне, как и когда ты такой стала? Под самым моим носом! — отец делает шаг в мою сторону, замахиваясь. Я всплескиваю руками в защитном жесте.

— Алистер! Она ни в чем не виновата. Девочка просила меня о помощи на заправке. Уже тогда была в разорванной одежде, — от слов Дюка веет холодом. Ведь он сам был не прочь поразвлекаться со мной. Просто не знал, что я — это Айлин Грэм. Или, что еще хуже, знал.

— Почему же ты ее не забрал? — неужели я вижу в глазах отца проблески сознания? Вот, папа, да, отличный вопрос!

Дюк, тем не менее, выдерживает взгляд моего отца.

— МакФэлан пригрозил, что я не доеду до Глазго. Проверять его слова я не решился. Человек я не местный, оружие при себе не имею, охраны тоже. Сам понимаешь. Но, как старому другу, я сделал одолжение и договорился с нужными людьми, чтобы девчонку доставили прямо к твоему дому. Спасибо мне скажи. Волчара держал ее в очень надежном месте.

Волчара?

Но отец даже бровью не ведет. Так он… знает, кто такой Торен? А что из себя представляет Монтгомери?

Хорошо, допустим, что Фрейя предательница. Откуда этот Дюк мог знать, что я соглашусь ехать с ней? Не верю я, что Швабра может навредить Торену, связавшись с его врагом. Либо сделала это не по своей воле.

Зачем? Чтобы его защитить? Возможно.

— Я сама согласилась приехать. Меня никто не удерживал насильно, — я вскакиваю с дивана, пытаясь вразумить отца. Монтгомери врет.

Отец снова замахивается на меня, но Дюк встает между нами.

— Какая наивная девочка, — он возвышается надо мной и холодно улыбается. Его можно было бы назвать красивым, если бы не маска жестокости и властности. Я знаю, у отца такая же — Монтгомери также, как и отец, смотрит на меня снисходительно, оценивая, какое я приобретение — выгодное или не очень. Он касается ладонью моего лица. От цепких пальцев, держащих мой подбородок, меня сковывает леденящий ужас. Я не хочу, чтобы он трогал меня.

— Алистер, я запрещаю причинять любые увечья этому милому сокровищу. Ни один волосок не должен упасть с этой прекрасной головки.

Я не могу пошевелиться, загипнотизированная взглядом его темно-карих глаз. Лев? Да, я верю в это полностью. Но также, как у нормального человека, при виде грозного хищника, у меня замирает сердце, я стараюсь не двигаться и не дышать, часто моргая

— Мы с тобой поладим, красавица. Потерпи немного.

Поверить не могу! Он наклоняется, чтобы меня поцеловать. В присутствии моего отца! Я в последний момент отклоняюсь и отворачиваюсь. Но он лишь смеется и достает своими губами моего виска. А мне хочется отмыться от его запаха, ощущений. Противно и мерзко до тошноты.

Но Монтгомери это не злит. Жесткая ухмылка расплывается на его лице.

— До встречи завтра. С таким подарком МакФэлан больше не будет причинять неудобства, — обращается он к отцу. — Не забудь взять с собой Айлин. Доброй ночи, красавица, — прощается со мной.

Он галантно кивает головой и выходит из гостиной.

Я ожидаю от папы чего угодно. Все зависит от его настроения. А оно, судя по всему, не очень. Ударит ли меня еще раз?

Со временем привыкаешь ко всем видам боли настолько, что теряешь любые другие чувства.

Отца я любила и люблю. И он меня тоже. Поэтому переживает. Поэтому не может сдержаться, когда я веду себя не так, как он ожидает. Впрочем, в последние годы между нами все было спокойно. Я старалась отца не злить, а он, чтобы не отвлекаться, откупался от меня счетом на кредитке. Он, конечно, расстроился, что я бросила учиться, орал на меня, что я позорю его и мою мать, о которой я, к слову, не особо что-либо знаю. Отец в подробности не вдавался. Все, что я знаю о ней — ее звали Мюриэль, она была из какого-то знатного рода, умная, образованная. И ее убили.