Оборотни Глазго. Барби для Волка - стр. 42
Когда машина останавливается, я напрягаюсь еще больше. Водитель выходит и дергает ручку двери с моей стороны. Я отклоняюсь и пытаюсь увернуться, но он хватает меня за волосы и рвет их, чтобы я перестала сопротивляться. Слезы обиды и боли по-прежнему жгут глаза, но что я могу сделать против взрослого сильного мужчины? Он с силой вышвыривает меня из салона.
— Тебе конец, если завтра начнется война. Ясно? — уточняет у меня взявшаяся из ниоткуда Фрейя.
Она правда думает, что я смогу остановить толпу разъяренных ирландцев? Как я это сделаю? Она ведь должна понимать, что некоторым только повод дай — и даже моей отец их не остановит.
Я слышу, как захлопываются двери и машина трогается с места. Я остаюсь одна в темноте. И только свет из окон нашего дома блекло освещает мне путь. Отец не спит.
Я медленно поднимаюсь с асфальта, стряхивая себя влагу. Бреду на негнущихся ногах. Мне страшно до одури. Разговор с отцом предстоит непростой. Еще страшнее, что я переживаю за то, как он отнесется к Торену.
Порывшись в своей сумочке, перекинутой через плечо, достаю ключи от двери, но они мне и не понадобились. Мне открывает дверь телохранитель отца, Мягкий Стен* — здоровая детина, которому я едва достаю до груди макушкой.
Отец не только не спит, но и готовится к худшему.
— Стен, кто там? — слышу взволнованный голос Алистера Грэма, совсем на него не похожий. Обычно он чуть мягче скалы, но тут… — Айлин? Девочка, ты жива?
Я киваю и хочу броситься папочке в объятия, но вижу, как его перекашивает от гнева:
— Где ты была?
— Папа, пожалуйста, не переживай. Все хорошо…
— Это ублюдок МакФэлан постарался, да? — отец орет на меня, а я не понимаю, за что.
— Папа, Торен не сделал мне ничего плохого! Мы любим друг друга!
— Ах, ты дрянь!
Отец поднимает руку и отвешивает мне пощечину. Я застигнута врасплох. Моя голова звенит от удара. Едва ли что-то соображаю. Я бы упала, но меня подхватывает Стен и ставит перед отцом.
— Папа, прости меня за все! — пытаюсь поднять глаза, держа ладонью обожженную ударом щеку, но отец запускает руку в мои волосы, дергает и тащит за собой. У меня и так болит кожа головы после дружка Фрейи, но отец делает это с особой жестокостью.
Он бросает меня на диван в гостиной и отступает.
— Прикончу ублюдка! Завтра же!
— Папа, ничего не было! Мы с Тореном…
— Так я тебе и поверил, дура безмозглая! Растишь тебя, денег даешь, человеком пытаешься сделать, а ты ведешь себя как шлюха. Выставляешь меня на посмешище! — отец в истерике. Я хватаю ртом воздух, справлясь с паникой — я до безумия боюсь, что он снова меня ударит. Но он только замахивается.
— Тише, Алистер, оставь девчонку в покое. Мы оба прекрасно понимаем, кто виновен в случившемся.
Я замираю, слыша этот голос. Не может быть…
______________________
* Стен (sten, англ) — камень. Мягкий Стен — сочетание несочетаемого.
22. Глава 21. Айлин
Я убираю волосы с лица и поворачиваюсь на голос, от которого у меня мурашки по коже пробегают.
— Здравствуй, Айлин. Или, может, Барбара? — демонстрируя идеальную белизну зубов спрашивает Дюк Монтгомери. Он сидит в кресле напротив, пока мой отец измеряет шагами гостиную, ероша свои волосы и, периодически, с безумием и отвращением поглядывая на меня.
— Что он здесь делает? — спрашиваю у отца. Он ведь не знает, какую проблему впустил к нам в дом. Если Дюк обернется львом, как говорил Торен, то даже Мягкий Стен нам не поможет.