Обещания, которые мы собирались сдержать - стр. 8

– Я же тебя знаю, Сил. Ты меня беспокоишь.

– Все со мной в порядке. – Я слегка откашливаюсь. – Правда. Полный порядок.

Может, если повторить эти слова несколько раз, я и сама в них поверю.

– Порядок?

– Да. – Я выпрямляюсь. Мне ужасно хочется выпить еще шампанского. – А теперь отведи меня в постель.

Он хватает меня за руку, притягивает ближе. Губы его складываются в развратную улыбку.

– Кто сказал, что я хочу трахнуть тебя в постели? – шепчет он.

Я пораженно смотрю на него, стараясь не обращать внимания на настойчивую пульсацию между ног.

– Я же юная девственница. А ты хочешь… чего ты хочешь? Взять меня у стены? Или, может, трахнуть прямо здесь, на кухне? – Я выпутываюсь из его объятий и взбираюсь на столешницу. Мраморная поверхность холодит зад. – Иди сюда. – Тянусь к нему, но он слишком далеко. – Давай-ка проверим высоту.

Он приближается, и я медленно развожу ноги, жду, пока он подойдет вплотную. Ладони Спенсера опускаются мне на бедра, легонько ласкают, и от его прикосновений под кожей разгорается пламя.

– Юная девственница, – бормочет он. От его низкого, глубокого голоса у меня бегут мурашки. – В тебе нет ничего девственного, Сильви.

– Кроме моей нетронутой девственной плевы. – Я совершенно не в состоянии сосредоточиться, когда он вот так прикасается ко мне – скользит пальцами по телу, все ближе и ближе к киске, а в последний момент убирает руку. Знает, где мне больше всего хочется ощутить его прикосновение, и отказывает мне в этом. – Мой врач только что подтвердил моей матери, что я во всех отношениях девственница.

У Спенсера дрожат веки, и я оказываюсь под прицелом темных глаз.

– У тебя самый двинутый врач – и самая двинутая мать – на свете.

Господи, до чего неприятно слышать правду.

– Это не его вина. Он попросту делает все, о чем она попросит, – тихо замечаю я. Пальцы Спенсера легонько касаются влажного входа в мое тело, и я принимаюсь отчаянного кусать губы. Он меня испытывает. Дразнит. – Она продает меня тому, кто больше даст.

Рука его замирает.

– В каком смысле?

Вместо ответа тянусь к его рубашке, начинаю медленно расстегивать пуговицы и не отвожу от них взгляда. Лучше так, чем смотреть ему в глаза.

– Я помолвлена, Спенсер. Уверена, скоро появится объявление.

– С кем?

– Ты его не знаешь. Он инвестиционный банкир. Намного, намного старше меня и такой искушенный жизнью. Уверена, он многому меня научит. Мать с ним щедро рассчиталась, так что теперь я – не ее проблема. Раз не удалось убить меня с помощью выдуманных заболеваний, она решила довести дело до конца так. – Заговорив, я не могу остановиться: слова срываются с губ одно за другим, а я будто совершенно не властна над ними.

Спенсер усмехается себе под нос и возвращается к прерванному занятию. Подушечка большого пальца прижимается к моему клитору, и я шиплю от удовольствия.

– Смешная ты, Сил.

Я и не рассчитывала, что он поверит мне. Я ведь и прежде несла подобную дичь, но на деле ничего никогда не происходило. Я так и не умерла. Меня не отправили в Австралию, не заперли в заведении для душевнобольных, я не превратилась в лесбиянку и не поступила в Гарвард.

Я клялась Спенсеру, что все это непременно случится, – но ничего не произошло.

Я лгунья со стажем. Эксцентричная девица, которая творит что хочет. Говорит что хочет. Покупает все, чего ее душа пожелает.