Обещания, которые мы собирались сдержать - стр. 7
Я улыбаюсь, распрямляю плечи, и представление начинается. Главное – сделать вид, что на свете нет никого и ничего, кроме нас с ним, хотя на самом деле уже завтра никаких «нас» больше не будет. Я обещана другому, и неважно, что сама я всегда хотела связать свою жизнь со Спенсером.
– За будущее.
Бокалы встречаются с негромким звоном, мы оба отпиваем шампанское, не сводя друг с друга глаз. Я пью большими глотками, осушаю бокал за несколько секунд, а вот он потягивает по чуть-чуть, потом и вовсе ставит шампанское на стол. Я меж тем хватаю бутылку, наливаю себе еще, собираюсь плеснуть и Спенсу… и вижу, что он почти не притронулся к шампанскому.
Пожимаю плечами. Как хочет.
Шампанское льется через край – я не рассчитала силы. Смеясь, хватаю бокал. Шампанское брызгами разлетается в разные стороны, но мне плевать. Оно заливает стол. Мое пальто. Стекает по моей шее. По моим губам. Я все пью и пью, и с каждым глотком мне все жарче.
– Ты почему в пальто, Сил? – спрашивает Спенсер. Он отбирает у меня бокал, пока я не налила себе еще.
Даже не знаю, сколько я выпила, – потеряла счет. Знаю только, что недостаточно.
– Эй. – Окидываю его мрачным взглядом. – Я хочу еще.
– Сними пальто. Посиди. У нас весь вечер впереди.
Ничего он не понимает. Нет у нас всего вечера. У меня есть, наверное, не больше пары часов, а потом надо возвращаться домой. Одному богу известно, чем сейчас занимается моя мать, но она оставила меня без присмотра, и то была первая ее ошибка. Я воспользовалась возможностью и сбежала, зная, что это мой последний шанс. Моя последняя ночь.
Со Спенсером.
– Хочешь, чтобы я сняла пальто? – Оно из плотной черной шерсти, с воротником из искусственного меха. Пояс крепко затянут на талии, из-за чего любой мог бы увидеть, что я просто жутко худая.
– Тебе разве не жарко? – Он с сомнением разглядывает меня, вопросительно изгибает темную бровь.
– Сейчас узнаешь.
Развязываю пояс, скидываю пальто – оно растекается у моих ног.
А под ним я абсолютно голая – угощение для единственного мужчины, чьи прикосновения мне приятны.
Глаза Спенсера в изумлении распахиваются, но он по-прежнему смотрит мне в глаза.
– Сильви…
Я шагаю к нему, обвиваю руками шею, касаюсь его обнаженным телом.
– Трахни меня, Спенс.
– Ты что творишь? – Его взгляд его по-прежнему прикован к моему лицу, ладонь невесомо лежит на моем бедре. Он будто боится прикоснуться ко мне.
– Я хочу тебя. – Привстав на цыпочки, закрываю глаза и целую его. Он целует в ответ, но потом, будто одумавшись, вздрагивает, отстраняется. Я, потеряв равновесие, опускаюсь на пятки. Спенсер смотрит на меня внимательно и с беспокойством, и мне это попросту ненавистно. Не хочу, чтобы он волновался. Хочу, чтобы трахнул меня.
– Не смотри на меня так.
– Что случилось? Расскажи мне.
Он слишком умен. Вечно видит меня насквозь.
– Ничего. – Я улыбаюсь, тянусь к нему, прикасаюсь к заметной эрекции. Он возбуждается от одного только взгляда на меня.
– Врешь. – Голос у него такой спокойный, что мне хочется визжать от досады. Рвать на себе волосы и вопрошать небеса, почему моя жизнь так чертовски несправедлива.
– Честное слово, ты – единственный мужчина, который будет ставить под сомнение мотивы обнаженной девушки. Разве не понимаешь? Я хочу консумировать наши отношения, Спенс. Разве недостаточно долго я тебя дразнила? – На губах моих витает улыбка, по рукам и ногам разливается приятная истома – сказывается действие алкоголя и принятых перед этим таблеток. Надо мне, конечно, быть поосторожнее. Не хочется отключиться и пропустить все веселье. – Ни один мужчина не стал бы так делать. Любой другой подхватил бы меня на руки и понес прямиком в постель.