Нынче всё наоборот - стр. 5

Я сказал:

– Африканская принцесса.

А Вика мне:

– Шмель несчастный!

А я Вике:

– Почему несчастный?

– Потому что клоун.

– А почему клоун?

– Потому что потому.

– А почему потому что потому?

Чем больше я спрашивал, тем громче хохотали ребята и сильнее злилась Вика. И все забыли про Борьку и про его парижскую антенну. А я всё спрашивал. Но когда я снова взглянул на Борькину парту, то его уже не было в классе.

А Вика побежала за ним.

С утра падал снег – лёгкий, чистый. В белые береты оделись фонари. На пиках чугунных решёток выросли белые наконечники. Снег падал на мостовые, на тротуары. Дворники, воюя с зимой, безжалостно сгребали его в люки, и это было даже обидно, потому что от снега город становился светлее и лучше, а прохожие – добрее.

Только крылатые львы на мосту через канал стали ещё угрюмее. Им было холодно под снежными попонами. Но они не смели шевельнуться, они сжимали зубами цепи, на которых держался мост.

У моста Бориса догнала Вика.

– Ты почему ушёл? – спросила она.

– Я не ушёл.

– А кто же ушёл? – засмеялась Вика.

– Да я просто так. Я и сам антенну сделаю. Не хотите – и не надо.

– Вот и как раз все хотели, – сказала Вика. – А твой Костя… Я его ненавижу! Лучше бы его совсем не было.

– Ничего он не мой.

– Нет, твой.

Вика нахмурилась, вспоминая только что пережитую обиду. Борька заглянул ей в лицо и тоже нахмурился. Он не слишком сердился на Костю. Он вообще не любил сердиться.

– Что ты, Костю не знаешь? – сказал он. – Он всегда такой.

– А я не хочу, – сказала Вика.

– Чего? – спросил Борька.

– Ничего.

Они замолчали. Вика сняла варежку и стала постукивать ею по перилам, сбивая снег. И Борька тоже сбивал снег, только голой рукой, и старался придумать что-нибудь такое, отчего им обоим стало бы вдруг весело.

– Очень много уроков задали, – сказал наконец Борька.

– Ага, – отозвалась Вика.

Ещё несколько хлопьев упали в воду.

– А давай пойдём вместе уроки делать? – вдруг сказала Вика. – Пойдёшь к нам?

Борька провёл рукой по перилам и сгрёб снег метра на полтора.

– Пойду, – решительно сказал он и торопливо добавил: – А может, пойти к нам? Хочешь?

– Сегодня у меня, завтра у тебя, – весело подхватила Вика. – Ладно?

– Ладно, завтра – у меня, – храбро сказал Борька.

– А твоя мама не будет беспокоиться?

– Обо мне вообще никогда не беспокоятся, – отрубил Борька.

И они ушли. На перилах остались следы их рук. Но ни один следопыт не узнает по ним, что произошло сегодня на этом мосту. Тем более что снег всё идёт и идёт, и прежде, чем зажгут фонари, всё опять станет как было.

Сегодня я пришёл в школу на целый час раньше. До этого я, наверное, ещё час стоял у «Гастронома» и смотрел, как одна пенсионерка кормила голубей семечками. Правда, может быть, она и не пенсионерка, это я уж точно и не знаю. Но мне не понравилось, как она их кормила. Я бы взял все семечки и высыпал на мостовую. А она насыпала понемножку на ладонь и потряхивала, чтобы голуби садились к ней на руку. Один, самый нахальный, садился и клевал. А у её ног была ещё целая куча голубей, но им ничего не досталось.

Она стояла согнувшись, вытянув руку, и говорила: «Кушай, кушай» – и называла голубя «мой ласковый», хотя он был не ласковый, а просто нахальный.

И вообще она так старалась, словно это был не голубь, а её внук или кто-нибудь там ещё.