Няня на месяц, или Я - студентка меда! - стр. 27

– Даша, гляди… сейчас в воду плюх будет…

Будет.

Ибо по-хитрому с добычей у Умки ничего не выходит. Противный лёд отказывается ловиться, и белый медведь, глубоко вздохнув и поглядев на Айну, что довольно уже поедает рыбу, таки прыгает в воду.

Плывёт…

…и мерзко-довольное, резко-внезапное: «Бу!!!» раздаётся за моей спиной вовремя. Очень вовремя для того, чтобы мой вскрик потонул в детских счастливых воплях.

Песец, чтоб его, полярный.

– Чёрт! – я оборачиваюсь и врезаю аккурат в бок. – Ты идиот?! Нет, Вано, ты совсем идиот?!

Идиот, который же и Иван Максимович, довольно лыбится, сдвигает свои драгоценные авиаторы на золотисто-рыжий чуб.

Гогочет.

– Женщина, не ори, – Вано ухмыляется и, не слушая моего протеста, заграбастывает в свои медвежьи объятья. – И ты что, не рада видеть меня?! Меня не рада видеть?!

– Нет! – я рявкаю и наконец вырываюсь. – Ты чего здесь забыл?

– Так мы гуляем, – Иван Максимович пожимает плечами и улыбается просто до противного радостного. – Гуляем мы, значится, гуляем и вдруг смотрим, ба, наша Дарья Владимировна. И не одна. Познакомишь?

Он предлагает невинно.

И улыбка у Вано слишком искренняя, радостная, и в глазах, светло-серых, кристально чистых, с чистотой перебой.

Нет.

Я их прибью.

Вот сейчас подтвержу свои худшие догадки, выглянув из-за Вано, который мало того, что под два метра в рост вымахал, так ещё и в ширину он, что называется, косая сажень, и прибью.

Точно прибью.

Они ведь почти все здесь…

– В зоопарке вы гуляли случайно? – я, снова скрываясь за спиной Вано и задрав голову, уточняю с издёвкой.

В духе Лаврова.

– Ага, – его улыбка становится во все тридцать два зуба. – Решили зверушек посмотреть, давно не видели.

– Молодцы, – я одобрительно цокаю языком.

Собираюсь послать… зверушек дальше смотреть, но требовательный голос Яна заставляет осечься.

Услышать его вопрос:

– Это кто?

И, опустив голову, я вижу, что оба суслика уже стоят рядом и, подняв головы, с любопытством разглядывают нас.

Или, что точнее, Вано.

– Это…

Я перевожу взгляд с монстров на Ивана Максимовича.

Подвисаю.

Потому что это… это.

– Друг, – он подсказывает сам и, неожиданно присев, протягивает руку Яну. – Ваня. Для друзей Вано.

То есть для монстров Вано.

Ян сие улавливает.

Разъезжаются по-детски пухлые губы в польщённой улыбке, что старательно прячется. Закусывается изнутри щека, а суслик важно кивает, протягивает руку в ответ и ещё более важно и солидно произносит:

– Ян.

Его ладошка тонет в лапище Вано, и от смеха уже с трудом удерживаюсь я. Особенно, когда Иван Максимович незаметно мне подмигивает, а потом переключает внимание на Яну, врубает на максимум своё очарование.

Не оставляет шансов Яне, что покорена и влюблена.

И, когда в незаметно и стремительно завязавшемся разговоре с монстрами, Вано упоминает невзначай, что пришёл с друзьями, мне остаётся только капитулировать под тремя парами глаз а-ля Кот в «Шреке».

Дать добро на друзей.

***

Помимо Вано, их восемь.

Ромыч с Милой.

Лина, которая заявляет, что идея с зоопаркам исходила от Ромочки.

Нина, что успела подстричься под каре и выкраситься в розовый. В сочетании с ярко-чёрной подводкой прозрачно-голубых глаз сморится дико, но… Нина – это Нина.

Мы привыкли.

Женька, которая по паспорту Женевьева.

Она у нас самая умная и серьёзная, ещё ответственная. Короче, тот человек, благодаря которому у всей группы всегда идеальная посещаемость. Почему-то кроме неё на лекции по культурологии и гигиене никто не ходит.