Няня на месяц, или Я - студентка меда! - стр. 26

Сажусь на уже привычное место, моё.

– Я кофе выпью и отвезу тебя.

Кирилл Александрович столь же привычно приваливается к кухонному столу, и за его спиной умиротворяюще гудит кофемашина.

Тоже знакомо.

– Не надо, – я качаю головой и телефон без единого пропущенного откладываю в сторону.

Па приехал в обед, и я торжественно объявила, что сегодня остаюсь у Лины, а родители остаются без детей, поэтому от них звонков я и не жду.

А вот Лёнька…

Мой прекрасный принц до сих пор обижен.

И, пожалуй, впервые я не тороплюсь первой идти на мировую, звонить, оправдываться, объяснять.

Не хочу.

Я устала.

У меня были причины явиться в непозволительном виде на серьёзное мероприятие, были причины уйти оскорбительно рано, и я не просто так долбила дверями его драгоценного спорткара и убегала, даже не попрощавшись.

– Дарья Владимировна, знаешь, ты когда молчишь и не споришь, бесишь гораздо меньше, – Кирилл Александрович ворчит сердито, вырывает из размышлений.

Трет руками лицо.

И измотанность, знакомая по маме и па, в его движениях прорывается.

– Я не спорю, но вам за руль нельзя.

– Штерн… – он угрожающе щурится.

А я упрямо мотаю головой:

– Нет. Я вызову такси.

Иногда, я взрослая и убеждать в своей правоте умею. Иногда, некоторые слишком устают для возражений и, наверное, прислушиваются к голосу разума.

Поэтому такси, которое вызывает Лавров.

Оплачивает он же.

И, выйдя на балкон дома Лины, я первый раз перед сном звоню не Лёньке.

9. Глава 8

Суслики, забравшись на выступ и впившись пальцами в прутья заграждения, с запредельным восторгом на рожицах зависают у белых медведей.

Уже минут десять зависают.

Следят за мишками с фанатичностью отъявленных маньяков. И про слона, о котором хором и наперебой жужжали мне всю дорогу, они позабыли.

Надеюсь.

К слону в противоположную часть зоопарка через толпу мам, пап, бабушек и прочих родственников с их ненаглядными чадами я пробираться не хочу.

Да и клетки под открытым небом меня устраивают гораздо больше, чем закрытые помещения. Второй раз мой нос похода к слону не выдержит, так что пусть лучше монстры глазеют на Айну с Умкой.

– Да-ша! Да-ша! Смотри! – Яна оглядывается и нетерпеливо дёргает меня за край расстёгнутой рубашки. – Их кормят!

Возбужденно-радостного блеска в её глазах слишком много, и я, перестав с тоской поглядывать на ларек с водой и мороженым, послушно смотрю на медведей. Их не просто кормят, у них сегодня десерт и развлечение для публики, а потому в бассейны опускают большие кубы льда с вмороженной рыбой.

Девиз дня: добудь, расковыряй и сожри.

Айна за добычей ныряет тут же, поднимает фонтан брызг, а Умка, лениво и презрительно, для начала поднимает голову. Он спал, скрывшись в тени от палящего солнца, и теперь за едой не спешит.

И в воду, пусть и обожает купаться, Умка соваться не торопится.

Подходит неспешно к водоему и добычу пытается подгрести лапой, время от времени с показной брезгливостью отряхивая когти от воды. Всё же он очень комичен, артистичен, и для медведя у него слишком выразительная мимика.

И суслики от этой мимики и действий пищат восторженно, скачут, пытаясь разглядеть всё-всё, и на меня, проверяя, смотрю ли я, оглядываются.

Смотрю.

Белых медведей при нелюбви к зоопарку люблю даже я. Они, правда, классные и, пожалуй, единственные, кто не выглядит несчастным в неволе.