Нигдерево - стр. 18

Вижу…

…нет, показалось.

Нет, вижу.

Капли крови меняют свои очертания, вот уже я вижу тноту, одну, другую, третью, льются, переливаются…

Он ловит ноты длинным раздвоенным языком.

Одну.

Другую.

Третью.

Начинаю понимать, откуда берутся мелодии.

Начинаю понимать…

Он заметил меня вечером под фонарем.

Я думал, так не бывает.

А вот.

Бывает.

Свет фар за пеленой дождя, визг тормозов, разворачивается черный автомобиль.

Хлопает дверца.

0 Садитесь.

Это мне.

Город несется навстречу.

Ступени дворца.

Сверкающий зал.

Накрытый стол.

Икра.

Ну, об этом я уже говорил…

– А вы делаете успехи, друг мой…

Это Уульм.

Одобрительно похлопывает меня по плечу, подергивает мои струны.

Играю мелодию войны, мелодию смерти.

Люди мечутся по улице, ищут врагов – интересно, кто на этот раз будет врагами. Да не все ли равно – синие против красных, красные против синих, черны против белых, белые против черных…

Камень с грохотом разбивает витрину.

Выстрелы поверх толпы.

Кто-то что-то орет в мегафон, не слышу, кто и что – мою мелодию все равно не перекричит…

Капли крови рассыпаются нотами.

Он хватает ноты – одну, другую, третью…

В какой-то момент чувствую, что больше не в силах играть, – смычок и струны не слушаются меня. Он перехватывает смычок, терзает мои струны – быстрее, быстрее, быстрее, яростнее, – только теперь понимаю, что ничегошеньки я не умею, сколько бы там ни учил меня Уульм…

…ноги не держат меня, мир несется навстречу…

– К-который час?

– Да вы лежите, лежите, что всполошились-то…

Это Уульм.

С трудом разлепляю веки.

Уульм протягивает мне чашку с кофе, бормочет что-то, выпейте-будет-легче…

Пью.

У кофе привкус крови. И музыки. Раньше и не знал, что так бывает, привкус крови – и музыки.

Он смотрит на меня.

Как мне кажется – с благодарностью.

Он увидел меня под дождем.

Нет, под фонарем.

Нет, под дождем.

Нет, все-таки под фонарем.

Свет фар.

Тормоза.

– Садитесь.

– …у вас какой размер?

(это уже там, во дворце)

Даже не сразу понял, что меня спрашивают про мой размер одежды.

– Не жмет?

Тогда даже не сказал, что в плечах широко, а в бёдрах узко.

Уже позже спохватился, что в старом пальто осталась горсть мелких монет и еще что-то… что-то важное…

…не помню.

А нет.

Помню.

– А за сколько у вас кольцо?

Это в магазине.

Продавец называет цену.

– А… подешевле есть?

Уже жду ответа продавца – для вас тут ничего нет.

Продавец вынимает невзрачное колечко.

– Всего пятьдесят.

Вспоминаю.

Хлопаю себя по лбу.

Конечно же.

Хлоя.

Трогаю струны смычком, приказываю подать машину. Швейцар сгибается в почтительном поклоне. Шофер жмет на газ.

Сверкающие витрины.

Продавец шарахается от меня, как черт от ладана, трясется, вытягивается в струнку.

Откашливаюсь:

– Мне бы кольцо какое-нибудь подобрать… для девушки.

– А-а-а-а… с-сию минуту… в-вот…

Смотрю на крупные камни.

– Поизящнее бы что-нибудь… она у меня такая… миниатюрная…

– А-а-а… в-вот… вам… п-просто в подарок или… для особого случая?

Киваю:

Для особого случая.

– А, ну так я вам праздничный футляр дам…

Продавец не хочет брать деньги, я настаиваю, берите, берите…

Он увидел меня под фонарем.

В сумерках.

Еще как-то разглядел серую невзрачную фигуру за пеленой дождя, хотя что я говорю, он же не глазами смотрит, он как-то по-другому смотрит, мы так не умеем. Наверное, еще смотрел, приценивался, да точно ли распахнуть передо мной дверцу лимузина, а то, может, еще полетать над городом, посмотреть, поискать…