Ниенна. Берендеево проклятие - стр. 42
Двери были распахнуты настежь, что с улицы, что в сенях. Радмила сидела за столом, будто собиралась пить чай. С бесстыже обнажёнными плечами, с растрепанной золотой косой, с лукавой полуулыбкой.
– Опоздала ты, некромансерка, вот только ушёл от меня твой мужик, – ядовито усмехнулась баба.
Ниенна её не слушала, она смотрела на самовар и узоры на его боках. Они таяли, смазывались, как будто по ним прошлись невидимой тряпкой.
– Артефакт телепортации, – сказала она враз охрипшим голосом, едва Бажен встал рядом. – Очень дорогой, помогает отправлять грузы на расстояния до двухсот вёрст. В королевском дворце с десяток таких. Достаточно коснуться его бока вещью, которую нужно переправить, а дальше он всё сделает сам.
Её тяжелый взгляд упёрся в сидящую за столом ведьму:
– Говори, сука, где Ингвар, иначе я тебя…
– Что – ты меня? – Радмила расплылась в улыбке, а затем начала хохотать: – Сопля-недоучка, из собственного рода выкинутая, ледышка ходячая, что ты мне сделаешь? За мной важные люди стоят! Им и жандармы королевские не указ!
Бабий визгливый смех понёсся по избе. Радмила захлёбывалась хохотом и всё тыкала пальцем то в Ниенну, то в Бажена. На глазах её выступили слёзы.
– Ты, и ты, никто из вас мне не указ, никого я не боюсь! Сдохнет твой Ингвар в чистом поле, сожрут его упыри или волки! А ты, дуб стоеросовый, кем себя возомнил? Кем возомнил, я спрашиваю?! Все вы тут из одного теста, всех вас накажут! Закроют важные люди слободу, пойдёте по миру с детьми да жёнками, и нигде – слышите? – нигде вас на службу не возьмут, важные люди уж постараются! А я заживу, как королевишна, и забуду, как вы меня срамными словами на всех углах поносили, и муженька своего старого да убогого забуду, и чародейству обучусь, мне пообещали! Выкусили оба, да?! Сдохнете все, а я…
Радмила вдруг резко осеклась, схватилась за горло и стала кашлять. Бажен сделал было шаг вперёд, но Ниенна ухватила его за локоть, не давая тронуться с места.
Зловредная баба хрипела не больше минуты. Затем глаза её закатились и она сползла под лавку. Платье задралось, открывая гладкие ноги – все в алых пятнах. Такие же расцветали по бледному лицу и рукам.
– Яд восточной сколопендры, – прошептала Ниенна. – Смешанный с молоком и наговоренным сахаром, чтобы подействовал не сразу. Спасения против него нет. И тело трогать без специальных перчаток нельзя, сам отравишься.
Радмила упала носом в половик и наконец перестала дёргаться. Из ушей её хлынула кровь. И в этот же миг самовар окончательно перестал светиться.
Некромансерка сникла, ссутулила плечи, и Бажен в очередной раз поразился, какая же она маленькая и хрупкая. Сердце его болезненно сжалось:
– Где Ингвар? Куда его эта холера зашвырнула?
– Не знаю, – прошептала девчонка, и глаза её, большие и растерянные, наполнились слезами. Она попыталась сделать шаг и едва не упала. Фиолетовое сияние меж пальцев и вокруг головы тоже потухло, клинки с глухим звоном попадали на пол.
– А вот этого не надо, оружие нам пригодится, не будем его тупить да калечить зазря, – забормотал Бажен ласково, как с дитём. Он поднял клинки, вытер лезвия о штанину и аккуратно завернул их в тряпицу, что висела на верёвке у печки. Сунул свёрток Ниенне в руки, подошёл к печи, разворошил кочергой и без того едва тлеющие угли и вдобавок прикрыл устье заслонкой, чтобы не случилось пожара. Постоял над мёртвой бабой, махнул рукой, достал из ближайшего сундука подбитый мехом плащ и накрыл тело.