Ниенна. Берендеево проклятие - стр. 41

Радмила медленно подошла, покачивая подолом платья, что казалось сейчас чернее ночи. Присела напротив, провела ладонью по его плечу, и кузнец дёрнулся – словно сотни иголочек пронзили кожу, несмотря на два слоя одежды.

– А ведь мог бы повиниться, Ингварушка, – прошелестела она. – Поклонился бы в ноги, я бы простила… Может, сейчас попробуешь?

Ингвар рванулся с лавки, как бешеный, но тщетно. Проклятая чужеродная магия словно зажала его в тиски. По бокам самовара заиграли всполохи всех цветов радуги. Они будто вытанцовывали, рисуя странный узор с бесконечными завитушками, отвести глаза от которого не представлялось возможным.

И тогда Ингвар просто закрыл глаза и прошептал:

– Да я лучше сдохну.

– И сдохнешь! – взвизгнула Радмила, и голос её доносился, как сквозь вату. – И сожрут тебя упыри да хищники, и твоя некромансерка костей по лесам вовек не сыщет!

С этими словами она схватила кузнеца за шею, больно впившись ногтями, и ринула его вперёд лицом. Не сильно, откуда у ленивой да изнеженной бабы телесная могута? Но неподвижному Ингвару хватило – он качнулся и со всего размаху впечатался лбом в самовар.

Звон прошел сквозь всё тело, невыносимый, раскатистый, отдавшийся болью в зубах. А затем кузнеца закружило разноцветное марево и куда-то понесло, вращая во все стороны.

Последнее, что он успел сделать – вцепиться в амулет, висевший на груди, и позвать. Отчаянно, захлёбываясь криком.

Ту, о которой помнил всегда и не забыл даже перед лицом гибели в тисках чужеродного колдовства.

***

Бажен ахнул, увидев, как окна в избе Радмилы, за которой он наблюдал, прячась в кустах смородины, полыхнули всеми цветами радуги. На миг странная тошнота подкатила к горлу, пальцы задрожали, а потом всё стихло.

Выматерившись, он стянул с головы надоевшую шапку и кинул на землю. Осознание случившейся беды навалилось на плечи тяжеленным кулем с мукой.

– Я же говорил! – выдохнул он, едва не рыча злости и бессилия. – Я же говорил!

А затем посреди чахлого огорода, прямо на грядках с полуживыми морковками разверзся огромный ярко-фиолетовый телепорт. Из него вылетела Ниенна с двумя короткими клинками наперевес. Одетая по-уличному, белые волосы подвязаны в узел, словно её оторвали от каких-то важных сборов.

– Где?! – выдохнула она, судорожно кашляя. – Что?!

Бажен рванул к ней, едва не подскакивая от волнения.

– Радмилка окаянная, ведьма поганая, злую ворожбу затеяла с покупателем! – затараторил он, напрочь забыв о степенности, с которой потребно говорить старосте оружейной слободы. – Ингвар прознал про сговор, пошел выслеживать, чтобы тебе потом доложить, я его отговаривал, а он всё равно пошёл…

Глаза некромансерки полыхнули фиолетовым. Бажен от неожиданности отшатнулся и едва не упал. Ниенна на него и не взглянула – побежала в избу, не оглядываясь. И там, где ступали её ноги, следы от узорчатых ботиночек со шнуровкой матово блестели, будто аметисты в купеческой сокровищнице.

Бажен кинулся следом, проклиная всё на свете. Какой бы могучей чародейкой ни была Ниенна, она всё равно девка, что сгодилась бы ему в дочери, женись он лет в шестнадцать. Разве можно бросить сущее дитё наедине с поганой бабой, которая едва не погубила его родного брата?!

О том, что Радмила могла сделать с Ингваром, Бажен себе думать запретил. Не до переживаний сейчас.