Ничей ее монстр - стр. 32

– Нельзя мне в город.

– Можно уже. Давно можно. Там никто не ищет тебя. Гришу мне оставь…

– Нет, прости, баба Устинья, но сына не оставлю. Я без никак. Смысла без него нет.

Усмехнулась и ко мне подошла.

– Я просто спросила. А вдруг… вдруг оставишь старой утешение. Но знала, что скажешь нет.

– Мамаааааааа!

Сын забежал в сарай и тут же бросился ко мне, растопырив маленькие ручки.

– Мамочкааа. Я так ждал тебя. Моя мамочка. Так долгооо.

– Как долго, маленький? Как долго?

– Очень долго. Без тебя – всегда долго!

Я личико обхватила ладонями. Глаза у него огромные светло-голубые, волосики темные. Только льда в его глазах нет, там такая любовь плещется. Вселенская, огромная, невыносимая, как и моя к нему.

– И мне без тебя всегда долго.

Прижала к себе и на Устинью посмотрела.

– Ночью пойдете через лесополосу и поле. Утром уже у нее будете. Я записку передам, она как родных примет.

– А ты как? Они тебя не тронут?

– Меня не тронут. Меня охраняют, и мое время еще не пришло. Я еще тебя несколько раз увижу, прежде чем придет оно. Как же тебя так угораздило, Сеня, что ж ты неугомонная такая?

Устинья знала мое имя… я сама ей сказала, потому что доверяла ей, мне хотелось, чтоб она знала, как меня зовут. Сына по голове глажу, а сама на нее смотрю.

– У меня матери никогда не было, бабушки, никого не было. Но если бы…, я бы хотела, чтоб они были такие, как ты.

– Не прощайся раньше времени, свидимся еще.

Улыбнулась и потрепала Гришу по голове.

– Все, я пока вещи твои и Волчонка соберу, а ты не высовывайся. Соседи у меня такие, могут и проболтаться.

*1 Во̀лчек – ударение на первый слог. Разговорное (прим. автора)