Ничей ее монстр - стр. 29
– Девочкааааа...
– Мам… отец очнулся. – прошептала в трубку. – Только что на кровати встал. Какую-то девочку зовет… слышишь, орет?
8. ГЛАВА 8
– Татьяна Алексеевна, подождите, – я обернулась, а следом мама одной из моих учениц бежит, запыхалась вся. Остановилась, глянула на часы – если задержусь, опоздаю на электричку, а меня мой Григорий ждет. Он мужчина требовательный, обидчивый. Вовремя не приеду, ворчать будет, как Устинья говорит.
– Да, Мария Александровна, что случилось?
– Вот Алечка моя, вот вы ее на выступление во Дворец брать не хотите, а почему? Она старается, она дома танцует.
– Алечка не выучила свой танец, она не знает движений, как я могу взять ее на выступление?
– Она выучит. Еще целая неделя есть.
– Недели не хватит все выучить. И не неделя, а два занятия всего. А нам выступать. Это важное выступление. Там будут только самые лучшие.
– Моя Аля лучшая!
– Давайте поговорим об этом потом. Пусть она подготовится уже к следующему выступлению. Выучит новый танец. Мне надо идти.
– Подождите, – она начала рыться в сумочке, потом протянула мне конверт.
– Что это?
– Ну это вам. Чтоб Алю мою взяли.
– Уберите немедленно, что за глупости! Я не возьму от вас ничего. Ваша Аля не умеет танцевать и никогда не научится, потому что это вы хотите, чтоб она танцевала, а Аля хочет на плавание. Так что перестаньте мне тыкать деньги, а отдайте ребенка на другой кружок.
Я развернулась, чтобы уйти, и услышала вдогонку.
– Сучка ты рыжая! Ничего, и на тебя управа найдется! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Ускорила шаг, не обращая внимание, я б могла ей и патлы за это повыдергать, но нельзя. Работы у меня больше нет. Только кружок этот при школе, и то там копейки, но хоть что-то. Те деньги, что у меня были, давно закончились. А на шее у бабы Усти сидеть как-то не особо хотелось. Она, конечно, твердила, что нам всего хватает, но нам не хватало. Совсем не хватало. Волчонка и одевать надо было, и кормить. Потом Устинья с кем-то договорилась, чтоб меня в школу в районном центре хореографом взяли. Без бумажек, без ничего. Второй ее знакомый обещал мне поддельный диплом выправить об окончании университета, но запросил много денег. Я не позволила бабе Усте свои сбережения отдать. К черту диплом. Во̀лчек*1 мой вырастет, пойду доучусь. А пока что и так справимся. Здесь цивилизация мимо не то что проходила, а проползала. Вроде большой город рядом, а тут деревня доисторических времен, и люди живут по старинке. Бабу Устю все знают. Обе мне если и шепчутся, то по-тихому, чтоб она не пронюхала. Боятся. За глаза ведьмой обзывают. Ну и пусть боятся. Страх – это отличное чувство. Как говорил Захар… вспомнила и вздрогнула всем телом.
Пять лет прошло. ПЯТЬ ЧЕРТОВЫХ ЛЕТ! А я не забыла. А я сама не своя и своей никогда не стану. Да и как стать, если живое напоминание бегает, настолько похожее на отца, что иногда хочется обнять и рыдать без остановки. Что несправедливая жизнь. Нельзя так. Нельзя жертву делать настолько похожей на убийцу.
– Эй, Татьяна! – окликнул Евгений Анатольевич. – Погодь! Куда торопишься!
– На электричку опоздаю, следующая через два часа, а меня сын ждет.
Завуч школы догнал, поравнялся со мной. Худой, высокий мужчина, хромающий на одну ногу. Евгений Анатольевич Кут. Его так и называли все Кутом.