Невинный цветочек для мажора - стр. 6

В машине пахнет кожей и чем то приятным. Нет ни освежителя воздуха ёлочки, ни собаки качающей головой. Всего того, к чему я так привыкла. Зато салон машины нашпигован всякой электроникой, она светиться как новогодняя ёлка.

– Это космолёт или машина? – не выдержав, спрашиваю я. Марк посмеивается, отъезжая с парковки. На его щеках появляются складочки от улыбки. Остановившись на перекрёстке, ищет подходящую музыку.

– Какие треки любишь?

– Угадай, – он нажимает на кнопку и звучит моя любимая рок-группа.

– Нравится?

– Да. Откуда ты узнал?

– Я целый вечер тебя слушал. Ты хорошо поешь.

– Да. Для ресторана, – я оценивающе смотрю на него. Все любят когда их хвалят. Я не исключение.

– Нет. Я думаю ты достойна большего, – в животе урчит так громко, что даже музыка не способна скрыть этого.

– Ты голодна?

– Немного.

Он тормозит. Смотрю на горящую вывеску.

– Фастфуд?

– Да. Поможешь выбрать? Я никогда не пробовал.

– Ладно.

Через пять минут мы сидим и поглощаем бургеры. Я макаю в соус длинную картошку фри.

– Дай попробовать, – Марк нагло откусывает кусочек.

– Эй! Возьми свою! – пихаю его в плечо.

– Твоя вкуснее, – он вонзает зубы в булку и мурчит. – Никогда бы не подумал, что эта гадость такая вкусная. Мой диетолог меня бы убил, если бы увидел сейчас. – личный диетолог. Ну конечно же!

– Ты сидишь на диете? – осматриваю крепкое телосложение Марка. Нет даже намека на жир. Налитые мышцы натягивают рубашку, перекатываются от каждого движения. Аполлон.

– Знаешь, в детстве был довольно упитанным. Класса так до девятого. Пока не достали своими шутками. Пубертатный период, желание нравиться девушкам сыграли свою роль.

– И как тебя дразнили?

– Только не смейся.

– Хорошо.

– Хрюнь Манюнь. Это из мультика.

– Я помню, – пытаюсь скрыть улыбку, но кончики губ ползут вверх.

– Кончай лыбиться! – притворно-обиженно говорит Марк. – Такой красавице не понять, какая это травма, буллинг.

– Утконос, – говорю я, перестав жевать.

– Что Утконос?

– Меня так называли в детском доме.

– Ты росла в детдоме?

– Да, – махнула рукой. – Это долгая история.

– А почему Утконос?

– Из-за моих губ. Много ещё чего. Шуточки в стиле: верни губы лосю. И все такое. Так было до старших классов. А потом парни повзрослели. Стали говорить, что мои губы созданы для поцелуев. И предлагали встать на колени для этого.

– Я понял, – Марк наклоняется ко мне. И шепчет возле губ: – Я тоже хотел их попробовать, – каждая клеточка во мне вибрирует. Жаждет этого, перед глазами все плывет. Но я всё же успеваю отвернуться. Горячие губы Марка мажут по моей щеке, разгоняя мурашки по телу. Щека пылает от его прикосновения.

– Ты слишком торопишься, – выставляю руки вперёд, чувствуя жар его тела под ладошками.

– Отвези меня домой.

– Хорошо, Цветочек.

Музыка нежно льется из динамиков. В теле приятная усталость. Не замечаю как засыпаю.

– Лиля, – чья-то рука опускается на мою коленку. Я потягиваюсь, рассеянно смотрю на обшарпанную зелёную общагу, не сразу понимая как я тут оказалась. Потом на Марка. Этот подлец нагло пялиться на мою грудь, и не пытается скрыть это!

– Мне пора, – хватаюсь за ручку двери.

– Стой. Оставь свой номер, – просит Марк. Я смотрю вперёд, на лавочку перед домом, на которой что-то лежит.

– Не думаю что это уместно. Ты подвёз. Спасибо. И… – не успеваю договорить. Клочок на лавочке переворачивается.