Невинная девочка авторитета - стр. 17

Я даже на секунду не могу закрыть глаза, вглядываясь в темноту.

Мужская рука на мне такая мощная и тяжелая, и Платон чувствует, как сильно у меня колотится сердце, когда кладет ладонь между моих грудей.

— Не бойся, — шепчет мне в волосы, опаляя их дыханием.

— Я не боюсь.

Вру. Но ощущаю не только страх.

От затылка до самого копчика вдоль позвоночника скатывается электрическая искра и поджигает что-то внизу моего живота.

— Мы же спать сбирались… — шепчу, когда Платон осторожно, но ощутимо тискает мою грудь.

— Как же тут уснешь. Нереально…

Действительно нереально.

Он так близко. Огромный, пышущий силой и тестостероном.

Мужчина, олицетворяющий собой огонь и тьму. У него такая властная мощная энергетика, что я боюсь сгореть в ней, потерять контроль над своими чувствами.

— Я поцелую тебя, хорошо? — Голос звучит бархатно.

— Куда?

Платон немного сбрасывает с меня одеяло и, нависнув надо мной, захватывает пальцами рукавчик моей футболки, оголяя плечо.

Острые мурашки разбегаются по телу, когда он целует меня в плечо горячими сухими губами, надолго задерживая их на мне.

— И только потрогаю.

Дыхание перехватывает, тело парализует, когда Платон запускает ладонь ко мне в трусики. Жесткими подушечками пальцев безошибочно находит клитор и медленно массирует его.

Между ног вдруг становится горячо, влажно и… приятно.

Платон раздвигает мои нижние губки, собирая на пальцы смазку, слишком обильно выделяющуюся из меня. Я испытываю неловкость из-за того, что стала такой мокрой, и краснею — хорошо, что этого в темноте не заметно. Не шелохнусь, лишь впиваюсь ногтями в край подушки, когда влажные пальцы снова возвращаются на клитор.

Теперь ощущения становятся острее. Зажмуриваюсь, но под сомкнутыми веками полыхают искры. Они везде: между ног и под кожей, в каждой клетке тела.

Платон двигает пальцами от клитора вниз, но глубоко во влагалище не заходит, но мне и этого достаточно, чтобы сойти с ума от новых ощущений. Я не сдерживаю приглушенный стон и тут же прикусываю губу.

— Стони, кричи, если хочешь. — От его повелительного голоса, звучащего у самого лица, учащается дыхание. — Тебе можно все.

Но я не кричу, а, стиснув зубы, упрямо молчу, переживая невероятно приятные ощущения. Они одурманивают и против воли утягивают в огонь, самое пекло.

Мое тело, не соглашаясь с головой, само начинает двигаться в ритме движения мужской руки. Ловлю палец и насаживаюсь на его кончик. В этот раз он уже не кажется чем-то инородным. Дыхание Платона учащается. Чувствую, как его затрясло.

— Тебе хорошо? — шепчет он мне на ухо.

А я молчу… молчу, молчу, растворяясь в моменте.

Мне хорошо. Хорошо как никогда в жизни. Настолько хорошо, что даже страшно. Кажется, сердце вот-вот разорвется от переизбытка сильных ощущений.

Плавно двигаю попой, снова и снова неглубоко насаживаясь на палец. Мне так мокро и непривычно-порочно, но дискомфорта нет.

— Давай я сделаю это не пальцем, — севшим голосом хрипит Платон, усиливая нажим во влагалище.

— Нет…

— Тебе не будет больно, — наваливается, подминает меня под себя и задевает губами щеку. Ощущаю каждый миллиметр его пальца, медленно скользящего все глубже и глубже в меня и дергаюсь с него. — Пиздец как хочу…

— Не надо, пожалуйста.

Платон вдруг замирает на несколько секунд, медлит, но после, невнятно порычав что-то мне в волосы, жестче кружит пальцами на клиторе. Толкается пахом мне в ягодицы, трется о них выпирающей из-под штанов крупной головкой.