Невеста проклятого волка - стр. 69
– Этого не хватало, – вздохнула Катя.
– Особенно не беспокойтесь, – махнула рукой Турей. – Купцам хуже могло бы быть. Не по праву купцы завладели котёнком! Может, поймали у дороги или купили где раньше. Может, мальчишки своевольничали. Если бы купили, и законно – амулет особый был бы. Потому и напугали вы их так. За такое расплачиваться, если по закону, опять же – и разориться можно. Владетель за это караванщика в застенок может бросить от луны до луны – на месяц, значит.
– Данир то есть? – уточнила Катя. – В застенок? Невероятно…
– Да, он, кто же ещё. Без него – его наместник. Или вы, вы ведь хозяйка. Веллекален, одним словом. У нас не забалуешь…
– И за кого же меня купцы эти приняли, интересно?
– Ох. Даже гадать не хочу, – Турей развела руками и засмеялась. – Но вид у вас странный! Штаны эти… узкие такие. Не надевайте их больше, прошу. Хотя ткань хорошая, крепкая. Может, эти решили поначалу, что вы беглец из Зурана, оттуда часто рабы бегут. У вас и пояса нет. Мужчине не подпоясаться – позор. Рабы кожаные пояса не могут носить, они верёвками подпоясываются. А некоторым, говорят, и удавалось по дороге пройти из конца в конец, если по придорожным кустам прятаться. На дороге есть места, где люди деньги оставляют, хлеб – для тех, кому нужно. А есть такие, кто поймает беглеца и выгоду поимеет.
– Турей, ты сказала, что дорога не принадлежит Веллекалену, хоть и проходит по его земле?
– Так и есть. Земля Веллекалена. А дорога – нет. Нельзя путникам сойти с дороги и поохотиться, например. Трактиров много, дворов постоялых, там недорого, ночевать можно и всё купить. А свернуть с дороги в лес где попало, чтобы там ночевать, костры жечь – нельзя. Дичи настрелять, грибов, ягод набрать – нельзя. Местные выносят на дорогу, продают – покупай, всё мелочь стоит. Зато и законов Веллекалена на дороге уже нет.
– Сумасшедший дом какой-то, – пробормотала Катя, настолько нелепым ей всё это казалось. – Так не бывает. И что, никто не нарушает, не охотится?
– Всегда есть такие, кому закон не писан, – Турей кивнула на спящего котенка. – Вот его продать дорого можно. Они и хотели, наверное. Может, парни решили потихоньку от взрослых заработать. Откуда раны? Ловили так, значит – может, бросали чем-то. Считай что охотились. Будь здесь айт или наместник, они так бы это не оставили. Хотя нет, вы уже отпустили всех. Помиловали, значит.
– Ну пусть помиловала. Не страшно. Может, они осознают свои ошибки и без тюрьмы.
– Всё может быть, – Турей встала, отряхнула юбку, – Я лучше завтра пораньше приду, айя. Или Миха пришлю, пусть вас караулит. А то ещё что учудите. Айту с вами и так нескучно.
– А до сих пор что я натворила? – удивилась Катя.
– Не мне судить, конечно. Но весь Манш шепчется, что айт Данир Саверин просил у Богини-Матери милости для приговорённых по вашей просьбе.
– И что в этом страшного? Разве не хорошо получилось?
– Может, и хорошо. В этот раз. Но приговор был по закону. А теперь говорят, что Боги позволяют такое беззаконие в Манше, потому что самому Маншу недолго стоять под солнцем, начались его последние дни.
– Это глупости, Турей! – рассердилась Катя.
– Я всё-таки скажу вам, айя Катерина, – Турей взглянула на неё необычно строго. – Вам надо знать. Если бы Мать не была милостива, если бы она сказала «нет», айту Даниру пришлось бы заплатить. А как же? Его меч, его кровь, он хозяин Манша. За суд Матери платят. И правильно. А то все, кто ни попадя, дергали бы её из-за любой глупости! Так нельзя. Зато суда не просят те, кто сомневается в своей правоте.