Невеста - стр. 27

— Вы думаете, он в аду? Почему не в раю? — говорит Северянин.

— Из рая он бы вернулся за мной, я же сказала, — улыбаюсь, отдавая себе отчет, что вполне тяну на сумасшедшую. — А у вас есть дети?

Он качает головой.

— Почему?

— Не хочу.

— Уверены? — киваю на своих мальчишек. — Их отец тоже не хотел детей. Но только потому, что сам был несчастливым ребенком и не понимал, как правильно. Я тоже не понимала. Раньше.

— И как же нужно?

— Просто любить их изо всех сил. Когда любишь, все становится очевидным.

— Ваш муж знает о вашем прошлом?

— Да. Он меня очень поддерживает. Отец близнецов был бы в бешенстве, если бы я связалась с бандитом. А Ростислав хороший человек.

— Где же он тогда? Я как вас ни увижу, вы сами со всем справляетесь.

— Он сова, не любит вставать рано. И это не его дети. Я не хочу, чтобы они его раздражали. Когда-то я очень раздражала свою мачеху. Это закончилось так себе. — Я резко меняю тему: — Вы мне напоминаете одного человека. Можно мне на вас посмотреть? Просто посмотреть немного.

Снова вдребезги.

— Кого?

Я поворачиваюсь к Давиду и смотрю ему в глаза.

— В последнее время я так сильно по нему скучаю, что он мне всюду мерещится. В разных людях. Как будто живой, здоровый.

Это уже слишком. Я опускаю взгляд. Напрягаюсь. Мешкаю.

— И что бы вы сделали, если бы он вдруг оказался жив?

Мгновенно швыряет в пот, и я хватаюсь за горловину футболки. Тяну ее в сторону. Какая же жара.

Невыносимо.

Давид касается пальцами моего подбородка. Неожиданно. Как-то особенно резко и навязчиво.

Я сильно вздрагиваю всем телом.

Каждую клетку пронзает током, в мозг как кинжал врезается мысль: «Адам делал точно так же». Больше никто в мире не считает эрогенной зоной подбородок, сама эта идея — какая-то чушь.

При этом на целую секунду я откликаюсь всем своим существом.

Задерживаю дыхание, резко вскидываю глаза, чтобы увидеть голод во взгляде Северянина.