Невеста из Чернодырья - стр. 4
– Белка, – сказала я, – однозначно белка.
И плевать, что размерами в несколько раз больше. Белка. Ну или бурундучок. Да-да.
На всякий случай оглянулась, но ничего не увидела. Деревья как будто сдвигались плотнее друг к другу, перекрывая обзор. И хотя я не так далеко прошла вглубь леса, выхода из него уже не было видно.
Ладно. С этим разберусь чуть позже. Главное – набрать волшебной воды, а обратно уж как-нибудь вернусь. По звездам, например.
Звездочет из меня аховый, но на всякий случая я посмотрела вокруг еще раз, пытаясь найти и запомнить какие-нибудь ориентиры. Ну, допустим, вот та загогуля из звезд в форме вопросительного знака сойдет, и вон то скопление ярких точечек тоже ничего.
Убедив себя, что все под контролем, что путь назад непременно отыщется, а с дерева на дерево параллельно со мной и правда перескакивала добрая безобидная белочка, я поплелась дальше.
Продвигалась медленно. Коварный снег всеми силами старался меня задержать: то прикрывал яму, из которой потом приходилось выбираться по-пластунски, то большими комками падал прямо на голову, норовя проскочить за шиворот. И так без конца. Я настолько устала, что утром, когда солнце уже взошло над Чернодырьем, упала плашмя в сугроб, руки-ноги раскинула и прохрипела:
– Все! Дальше не пойду.
Но, конечно же, пошла. Потому что усталость – это такая ерунда по сравнению с тем, что сейчас чувствовал бедный Марк. У меня не было времени ни на отдых, ни на жалость к себе, я должна была найти исток Синей реки, набрать воды и вернуться до того, как хищный боб начнет пускать корни.
Мысли о любимом придали сил и решимости. Я с кряхтением выбралась из снега, отряхнулась и поползла дальше. В какой-то момент плащ зацепился за сук, но сколько бы я ни дергала, освободиться не получалось.
– А ну-ка пусти! – прошипела я и как рванула!
Сучок отломился, а я, не успев притормозить, отлетела назад, поскользнулась, неуклюже взмахнула руками, скатилась вниз с пригорка…
…и оказалась на тропинке.
Оказывается, все это время я ползла, по колено проваливаясь в снегу, а совсем рядом была тропа. Не слишком широкая, но утоптанная, и можно было спокойно идти по ней, а не кувыркаться по сугробам.
– М-да… – крякнула я, поднимаясь.
Стряхнула снег, поправила шапку и, сделав вид, что так и задумано, пошла дальше.
По тропинке продвигаться стало гораздо проще и быстрее. Я подобрала узловатый сук и, используя его как посох, уверенно шагала вперед.
Однако к вечеру силы покинули меня. Глаза слипались, отчаянно хотелось спать. Пришлось останавливаться на ночлег.
Вспомнив рассказы отца, заядлого любителя охоты, я нашла укромное место среди поваленных деревьев. Вытоптала пятачок, достаточный, чтобы удобно расположиться, наломала еловых лап для подобие шалаша и подстилки. Забравшись в укрытие, немного пригасила огниво, выложила охотничий нож так, чтобы можно было быстро схватить в случае чего, и, замотавшись в плащ, закрыла глаза.
Я так устала, что моментально заснула и проспала до самого утра, а с рассветом снова отправилась в путь.
Вьющаяся справа от меня река становилась все уже и уже. На подходе к Медвежьей горе и вовсе стала ручьем, бодро прокладывающим путь среди камней и талого снега. Исток был уже близко. И когда я, обогнув небольшой лесоповал, вышла к отрогу и увидела пещеру, наполовину скрытую черным валуном, сердечко мое радостно подскочило. Добралась! Смогла!