Невероятное рядом. Сборник поэзии и прозы с мистическим сюжетом - стр. 20

– А чего так? – Вторая история была все так же необычна, было интересно удержать деда.

– Маленький ты, Даня, подрастешь все поймешь… – в голосе проскользнула усмешка.

Мальчик, каждый раз, когда ему так говорили, строил недовольное лицо. Мир ему казался простым и понятным, где все можно объять своей любознательностью, поэтому было обидно, когда так говорили. Еще казалось, что непонятное просто ленятся ему объяснять. Он фыркнул носом, отмашистым движением пустил одеяло в воздух и в следующий миг скрылся под ним.

Теплый свет лучины пускал в пляс тени по стенам комнаты. Мимо окна пролетали мягкие хлопья снега, оседая частью свое на раме, они украшали кружевные узоры на слюдяном окне. Снаружи был такой сильный мороз, что эти узоры слегка проявлялись на внутренней стороне окна. Дед подошел к окну и пошкрябал сухим ногтем по льду. Потом посмотрел на пуховое одеяло, под которым обижался внук.

Сухой короткий смешок, больше похожий на кашель, вырвался из старца. Деду в тот день хотелось говорить, он с надеждой ждал того, чтобы его попросили рассказать еще. Это та нередкая черта, которая приходит со старостью – желание выговориться. Подходя к двери, дед даже немного погрустнел.

– Деда… – из-под одеяла послышался умоляющий голос – чем кончилась история с Алесом?

– Расскажу – с облегчением выдохнул дед. Потом дед, чтобы набрать важности добавил – только пообещай мне помочь успокоить бабку.

– Обещаю.

Дед встал у окна, протер себе пятнышко, задумчиво, всматриваясь в тьму за стволами высоких сосен продолжил.

– Дань, а рассказывал я тебе про Карачуна?

– Не

– Дело такое у нас…

…Охотники видели, как Алес крепчал. С любопытством выпрашивали его от чего он силу получает. Да как допытали, сразу пошла весть по всему городу, что из сердец зверей можно получить силу. Да вот только никто не заметил, как Алес стал берендеем. А после, он не мог сказать ничего.

Да и не нужно было это вовсе бывшему человеку – к тому времени красная ярость поглотила его и убивал он в облике хозяина леса других его хозяев.

Пошла тогда мода на звериные сердца. Люди поедали из в огромных количествах. Богатые ели сердца косолапых. Кто победнее, кабаньи, а совсем бедные довольствовались змеиными, кошачьими. Даже крыс в городе не стало.

Разумеется, то, что случилось, заставило себя ждать долго, но когда случилось, то разом у всех, «модников». На город пало проклятье, город наполнился зверьем. Не может олень ужиться рядом с волком. Оставшияся же люди, боялись, ибо некоторые оборотни, хотели назад свой облик, сходили с ума и не брезговали человечьими сердцами.

Наполнился город тогда безумием, каждый житель, что не сбежал, или боялся, или ненавидел соседа. В ненависти этой не заметили люди, как озверели и внутри. Не заметили они как в один день, посреди лета начало резко холодать. Не услышали они, что в ворота городские кто-то очень сильно стучится, и не заметили они, как ворота замерзли и разлетелись на тысячи кусочков, пропуская в стены города ледяных существ.

…Представь, Даня, себе бурю. Большую, очень-очень холодную. Карачун и есть такая буря. Только буря то не обычная. Никто не знает откуда он взялся, откуда приходит и куда уходит, но если пришел, то считай, что ты покойник. Самый теплый день в считанные мгновения сковывают лед и морозы. Вот тебе Карачун.