Непримиримые 4 - стр. 42
– И что теперь делать?
– Смотря о чём ты.
– Я про Гризли и его охоту на меня. Может, организаторам надо сообщить?
Шувалов так едко смеётся, что желания присоединиться к его команде нет никакого. Становится не по себе из-за глупости, которую сказанула.
– Тебе нужна команда. Защита… Если ты не с Вёрстом, даже не знаю… ты – лёгкая мишень. Мы потому и участвуем группой. Так проще вышибать из турнира персонажей, кто может затруднить прохождение трассы, а ты… значимая особа. Жаль, но вряд ли долго продержишься…
Прикусываю губу, голова раскалывается от новостей, а ещё больше – от своей беспомощности и неизбежной участи.
– А ты? – с робкой надеждой поднимаю глаза на Шувалова.
– А я, – выдерживает показательную паузу Родион, скучающе, – как и обещал, провожу тебя домой. Так сказать, для успокоения души, раз уж в курсе грязных мыслей знакомого. Дальнейшее меня не волнует, – морозит правдой. – На роль благородного заступника, даже такой шикарной особы, как ты, не нанимался. У меня свой интерес в турнире, и он куда скромнее победы в главном этапе. Мои ребята не сильны в разнообразии, если и выходили в финал – в последней двадцатке, и то – развлечения ради. Адреналин, скорость, битва характеров, накал страстей…
– А я обеспечу выход в финал в КАЖДОЙ дисциплине, – ни секунды не колеблюсь. Звучит веско. Не напрашиваюсь или предлагаюсь, а так, будто продаюсь. За дорого!
– И? – холодит безразличием взгляд Шумахера.
– Со мной твоя команда точно погоняет в финале, – как никогда понимаю, что мечусь между козлами – один хуже другого. И выбрать собираюсь меньшее из зол…
Лианг – смертельно опасный хищник. Игнат – психологический и телесный агрессор, а Родион – чёрная лошадка. Волк в овечьей шкуре. Он тоже непрост и опасен, но с ним я буду в сравнительной безопасности.
– И зачем мне это?
– Для популярности, – играю на самом простом и понятном. Шумахер любит показалово. Любит быть в центре внимания. – Сам посуди. Если с вами не считаются, как с конкурентами, то, окажись вы в финале, сколько эмоций будет у твоих ребят. А теперь к этому прибавь призовое место…
Шумахер сощуривает глаза, но на губах кривая ухмылка:
– А что тебе с этого?
– Хочу победить!
– Женщина в мужском турнире… Победить? – сомневается в моей адекватности Родион.
– А почему бы и нет?..
– Потому, что мужики костьми лягут, но тебя не пропустят…
– Не пропустят, если у меня не будет поддержки.
– Думаешь, мы трепетно относимся к своему полу и отшиваем только женщин?
– Нет, но если у меня будет прикрыт тыл, я смогу…
– О-да, мои пацаны могут играть в кровавые игры и дотянуть тебя до финального заезда, но я не услышал главного, – перебивает Шувалов.
Заминка. Лихорадочно соображаю, о чём парень.
– Я… ты… мы… – размыто, таинственно и очень откровенно.
– Я не могу предложить больше, чем дружба, – признаюсь сухо.
– Жаль… – явно теряет интерес Шумахер.
Да уж, план не срабатывает и моё очарование не даёт нужного результата. Теряю сноровку… А что ужаснее, Родион – последняя надежда. Я не знаю, у кого ещё попросить приюта. Ведь за это время в голове уже упорядочиваю основную толпу участников и различаю несколько главных звёзд и соответственно их команд.
Лианг и его тигры. Гризли и бандерлоги. Селивёрстов и его прайд – абзац, узнай Игнат, что я так обозначаю его команду – закопал бы.