Нельзя прощаться - стр. 19
Наверное, сегодня я могу похвастаться словесной меткостью, потому как Матвей, услышав мой вопрос, замирает и задерживает на мне внимательный взгляд. Не просто внимательный — я вижу боль в глубине синих глаз, ни с чем невозможно ее перепутать. Его штормит не меньше, чем меня.
— Макс никакого отношения к моей семье не имеет, — чеканит каждое слово, заставляя меня напрячься. Даже Патрик притих, перестал шкрябать когтями обивку кресла. — Он присвоил себе то, что его никак не касается. Даже глазом не моргнул. Понимаешь, о чем я?
— Не понимаю, — сглатываю, чувствуя, как пересохло в горле. Признание Матвея выбивает почву из-под ног. Что, черт возьми, он несет?
— Мы не родные братья, — шумно втягивает воздух, вижу, как краснеют скулы. Нервничает. — И самый отврат — Макс не собирался мне рассказывать. Я случайно узнал. Если бы не один человек…
— Не родные… Но как? Я видела вашу фотографию, вы похожи как две капли воды…
— Вот так, крошка, — Матвей кривит губы в подобии усмешки. Видно, что его самого выносит от разговора. — Макс и я никем не приходимся друг другу. Ни-кем.
— Ты поэтому приходил в отель? — меня накрывает осознанием. — В тот день, когда квартиру Макса затопило, мы поехали в гостиницу, а ты заявился к нам в номер и устроил разнос. Узнал об этой новости?
— Да, поэтому. Я сильно разозлился, и сейчас продолжаю злиться. Он не имел права так поступать, — Матвей сжимает пустой стакан с такой силой, что у него белеют костяшки пальцев. — Водил меня за нос, в то время как я считал его старшим братом. Повел себя как подонок.
— Я не думаю, что Макс стал бы…
— Крошка, прекращай, — обрывает меня на полуслове, поморщившись. — Ты продолжаешь его защищать, а он этого не достоин. Ты знаешь только ту сторону Макса, которую он посчитал нужным тебе показать. А я столкнулся с его темной стороной. Поверь мне, ничего хорошего там нет.
— Я его не защищаю, — отвожу взгляд в сторону окна.
Слова о том, что я погрязла в чувствах к Шахову, решаю опустить. Чертенок, как я про себя называю Матвея, может использовать их против меня. Есть у него такое умение.
— Влюбилась, глупышка, — цокает языком Матвей. И смотрит так, словно я не человек, а бездомный котенок. Жалость с его стороны убивает, не хватало еще разреветься от нахлынувшей обиды. Даже говорить ничего не пришлось, сам все понял. Неужели все так безнадежно выглядит со стороны? — Не того ты выбрала, не того.
— Какая тебе разница, того или нет? — в глазах нестерпимо щиплет, но я держусь. В качестве защитной реакции выбираю грубость. — Это тебя не касается.
— Ты нормальная девчонка, Надя, — пожимает плечами брат Шахова, игнорируя мой выпад. — В тебе нет фальши, как в других. Я решил, что ты должна знать правду. Всю правду. Тебя он вычеркнул из жизни, как только ты стала для него помехой. А знаешь, как со мной поступил благородный и честный Максим Андреевич?
— Как?
— Украл деньги у моей семьи. Ни гроша не оставил. И сделал это, зная о том, кем является на самом деле.
— Это очень серьезное обвинение, — смотрю в глаза Матвею. — Разве такое возможно? И как вы это поняли?
— Поняли? Мы?
— Ну да, ты и семья. Ты же сам сказал, что Макс украл у вас деньги. Разве родители могли такое допустить?
— Не допустили бы, — соглашается Матвей, не сводя с меня стеклянного взгляда. — Если бы были живы.