Неладная сила - стр. 59
Толпа загомонила так громко, что едва пробился голос деда Саввы:
– А еще есть способ, метлу на дорогу положить, и ведьма ни за что через нее не перейдет.
– Так она вовсе ходить не может. Что же, нести ее теперь?
– То-то и худо, – сказала старая Ираида, – все вроде как помирает, а помереть не может! Так оно с ведьмами и бывает, кто своих чертей не сдал.
– Еще ведьма костра купальского боится, никогда к нему не ходит.
– Да Устинья ходила к костру, – сказала Ваволя, и пара девок в толпе подтвердили. – Не боялась она.
– Прыгала даже через костер, стало быть, не ведьма. Демка, правда же?
Юлитка заметила Демку, и все повернулись к нему.
– Вот, он знает! – Середея ему даже обрадовалась. – Скажи, Бесомыга, изурочила ведь тебя Устинья?
– Не урочила она меня, а ее саму кто-то изурочил! – сердито ответил Демка.
– Да кто же? – напустилась на него Середея. – Нету у нас в Сумежье колдунов! Еще батюшка Касьян всех повывел, пока сам не сгинул!
– Я как молодой был, – вставил дед Овсей, – так если какая баба была ведьма, ее в воду бросали. Станет тонуть – честная, а коли вода ее не принимает, так ведьма.
Гул усилился. Хоть Устинья и пользовалась доброй славой, последние события растревожили и напугали народ. Ее загадочный сон не давал людям покоя, казался знаком беды.
– Так давай… – загомонили сперва в задних рядах. – Река-то вскрылась…
– Еленка ее не отдаст.
– Арсентий! Где Арсентий! Пусть за ним сбегают. Коли он скажет, так как ей не отдать?
Демка пробился к самым воротам и встал перед ним, решительно оттеснив тетку Середею.
– Ты чего пихаешься, баламут! – Она, не оставаясь в долгу, пихнула его в плечо.
– Подойдите только, косоплётки[14]! – Демка с вызовом оглядел толпу, потом быстро глянул по сторонам, прикидывая, где бы взять хоть кол. – Кто ее вздумает тронуть – руки-ноги повыдергаю и другим концом вставлю!
Шум усилился, взлетел к небесам. Побежали слухи про свару, из всех ворот показывались люди. Появился хмурый Ефрем: его из-за стола подняла весть, что подручный, пропавший по дороге, успел ввязаться в драку. Но Демка еще только примеривался. Драться с толпой баб ему не приходилось, но отступать он не собирался. Он понимал: защищая ту, кого считают ведьмой, он и себе славу испортит, если есть куда. Но помнил он и то, как они с Хоропуном ворвались к Куприяну, заикаясь от страха, а там их приютили и успокоили. Даже покормили и спать уложили. Вспоминал он тот вечер со стыдом, и то, что теперь нашел в себе решимость противостоять орущей бабьей толпе, подкрепляло его уважение к себе, хоть он и не имел времени сознать это. Знал только: не сойду с места, хоть вы деритесь. Не покажет же он себя слабее, чем старик и девка! Мужик он или кто?
– Демушка, уж ты бы не лез в это дело, желанной мой! – причитала где-то в задних рядах Мавронья. – Только было встал… Может, не в уме еще?
– Да когда ж Демка в уме был?
– Ошалелый он у тебя, Маврушка!
– Порченый!
– Ведьма его себе на службу нарядила!
– Что, Демка, никак Устинья на тебе верхом ездила на ихнюю ведьмину гулянку! – закричал, смеясь, Тихоля, из Параскевиных зятьев.
– А сама была без ничего! – заржал Гордята Малой. – И как тебе?
– Понравилось, знать, коли заступается!
– Да он обмороченный!
– Она ж на него ворожила, чего он хворал-то! Вот и приворожила!