Неладная сила - стр. 54
– Ненасытная…
Вдруг Куприян увидел совершенно четко увидел то, над чем они вились, как будто мог достать рукой. Это была молодая женщина: ясное лицо с закрытыми глазами, золотые волосы…
А голоса слились в один и запели мощным хором:
– Гилу! Гилу! Гилу!
– Лилит! Лилит! Лилит!
И только Куприян подумал – это ее имя, имя главной среди них! – как в лице лежащей проступило ясное сходство с Устиньей. Вздрогнув, Куприян наклонился ниже, но тем словно зеркало разбил: лицо пропало, сменилось видением голого черепа среди кучки костей, а потом осталась одна водяная рябь.
Опомнившись, Куприян отшатнулся.
– Мать-вода, государыня вода! – зашептал он. – Царь морской, царь речной, царь озерный! Прикажите мне воды брать, чары снимать!
И черпнул горшком из ключа. Вода, потревоженная прикосновением, вскипела и ринулась на Куприяна, окатила с головы до ног. Он не понял, была ли она ледяной или обжигающе-горячей; сквозь всю одежду его обожгло и толкнуло, так что он едва устоял на ногах, прижимая к груди горшок.
– Идем! Скорее! – подвывали духи. – Скорее! Бежим!
Куприян пошел вдоль ручья, текущего из ключа. Позади него слышался яростный плеск, будто волна нагоняет и вот-вот накроет с головой. Поглотит, закрутит, перевернет вниз головой, перекроет воздух…. А потом сомкнется пастью чудовища. Но Куприян не оглядывался, а все ускорял шаг. Вода в горшке яростно кипела и шипела, как против воли пойманное злое существо.
Тропа пошла вверх. Под ногами что-то зашуршало, потом вдруг на тропу впереди упал лучи бледного света. Куприян огляделся: он стоял в лесу, а под ногами у него текла вода. Повернув голову в сторону вдоль потока, увидел ветви кустов, луну в вышине, льющую серебристый свет на широкую водную гладь.
– Талица… – прошептал Куприян, сообразив, что стоит в единственной речке, впадающей в Игорево озеро.
Вода в горшке медленно ходила волнами меж глиняных стенок, успокаиваясь. Куприян снова сел на землю. Он был весь мокрый, пробирала дрожь холода и усталости. Ночь была на исходе, и он так обессилел, что едва смог установить горшок на песке и разжать онемевшие руки.
– Давай, Конобой, Комяга, огонь разведите, пока я тут от холода совсем не окочурился! – велел он.
Произнося имена своих шишиг, вспомнил духов озера. Кто знает имя, тот имеет власть… Но если бы он запомнил хоть одно! В памяти только и осталось, что гул и жужжание, вой и неразборчивое гудение.
В кустах слышался треск ветвей, ломаемых незримыми руками. Куприян вытянулся на холодной земле и подумал: а все же хорошо иметь слуг, которые не устают.
Когда Куприян очнулся, было уже утро, причем не ранее: солнце стояло высоко. Впервые после зимы Куприян заметил: веет не ночной стужей, а утренней свежестью, значит, и впрямь лето не за горами. Птицы пели, в лесу было тихо и прохладно. На ветвях берез ясно виднелись полураспустившиеся листочки. Вспомнив свои ночные походы, Куприян с тревогой заглянул в горшок. Вода в нем выглядела обычной, прозрачной, в ней плавало несколько веточек, а на дне сидела большая лягушка. Куприян быстро окинул веточки взглядом: пять. Лягушкой прикидывается Темнуха. На его взгляд она ответила угрюмым взглядом: ну, сижу! А куда деваться?
Размявшись, Куприян умылся в речке, поправил волосы и одежду. Живот подводило от голода, будто неделю не ел, но чему и дивиться: походы на тот свет отнимают много сил. В одной руке бережно держа горшок, а в другой – дедов посох, Куприян двинулся по тропкам вдоль озера. Сначала нужно вернуть деду Заморе посох, а потом спешить в Сумежье. Как раз пока он дойдет, мужики оттуда отправятся строить обыде́нную часовню возле девы в домовине. А может, уже и явились. Куприян прислушивался на ходу – не слышно ли стука топоров и шума работы? Но было довольно тихо, присутствия где-то на озере множества людей не замечалось. Может, сумежане передумали?