Не поддающийся (чувствам) - стр. 26

Я раскидываю руки – и вот мы уже обнимаемся втроем. Кто-то хлюпает – вряд ли это Аир. А потом Ленэра резко отстраняется, отворачивается.

– А теперь марш мыть руки – и за стол.

17. 3.5

***

Я медленно листаю досье – с начала до конца и обратно.

Рена Петровская. А, еще Арленовна же. Проще не придумать. Но сейчас думаю не об этом. А о том, что в тот день, когда она приходила к нам устраиваться на работу, у нее был день рождения. Это… странно? Ну, мало ли, совпало. Но меня не покидает ощущение, что это было как-то неправильно – что я об этом тогда не знал. А если бы знал – тогда что? Поздравил бы? Может, и букет цветов подарил бы? Это было бы смешно. Я же жена Цезаря. А цветы в нашем офисе ей подарят специально обученные люди – по случаю Восьмого марта, например.

Но меня все же грызет тот факт, что я не знал о ее дне рождения.

Совпадения. Все, что связано с Реной Петровской, состоит из совпадений. Поцелуй на спор. Встреча на балу. И то, что она сейчас работает у нас. Не до хрена ли совпадений?

Я сын начбеза, и не могу так не думать.

В дверь стучат, а потом в кабинет заглядывает Леонид.

– Уделишь полчаса?

– Конечно.

***

– Он тебя не заколебал?

На смену Каминскому ко мне заглядывает Мелехов. С Леонидом он обменивается очень сухим рукопожатием.

– Захар, он профессионал, каких поискать надо. И то, что ты называешь «заколебал», на самом деле – составление бюджета переработки. Но… – встаю, повожу плечами. – Ты прав. Заколебал. Очень уж Леонид активный.

– Вот именно. Слишком старательный. И улыбается много. Так и тянет зубы проредить, – неожиданно сурово цедит наш главный по производству. А потом неожиданно переключается: – Ты видел, какая у нас новенькая девочка работает? Такая сладкая тыковка. И имя какое изумительное – Р-р-р-рена.

– Захар, ты же женат. Какие тебе тыковки?

Мелехов довольно крутит на пальце широкое золотое обручальное кольцо.

– «Женат» тыковки не отменяет. Кто-то же должен держать в тонусе наших дам.

Держать в тонусе всех вокруг, не только дам, Захар Мелехов умеет – своей фирменной непредсказуемостью.

– Ну, она же прелесть, какая умненькая. Наполовину юрист, а для меня это аргумент. Я ей трахиандру подарил.

Зная Захара, даже не хочется, выяснять, что такое трахиандра. Разброс от кактуса до мешка удобрений.

– Вот наябедничаю на тебя Богине.

Прозвище «Богиня» давно и прочно закрепилось за женой Захара, Ульяной. Ульяна Романовна Мелехова, она же Богиня, она же правая рука Сатаны.

– Бесполезно, – беспечно отмахивается Захар. – Богиня в краткосрочной перспективе будет недосягаема для смертных.

– Куда жену дел?

– У нее план по детям не выполнен. Дочь мне обещала.

И этот туда же! Что за бесконтрольная тяга к размножению?!

– Вы как сговорились!

– Чего это?

– Светлана, Гульнара, теперь еще и… ты!

– Завидуешь? Присоединяйся, – троллит меня Мелехов. – Вон какая сладкая тыковка у нас завелась. Хорошенькая. Умненькая.

– Такое впечатление, что вы все завидуете. Я холостой и свободный, а вы…

– А мы счастливые, – Захара невозможно сбить с мысли. – Ты меня послушай, как человека, который кое-что шарит в биологии и генетике. Детей надо заводить от умных женщин. Тогда и дети будут умные. Ты ж не хочешь детей-дураков?

– Никаких не хочу.

Захар отмахивается.

– Бери, пока никто не забрал. Я кому попало трахиандру не дарю.