Не плачь, моя белая птица - стр. 12

С такими невесёлыми мыслями Дуняша и пришла домой вместе с полными вёдрами воды на коромысле. А дома уже своя беда поджидала.

Ещё в сенях услышала Дуняша причитания бабушки. Встревоженная, поставила вёдра на лавку, прошла в избу. Бабушка сидела на скамейке, уткнув лицо в старый рушник, и ревела в голос. Дед молча сидел в своём углу.

– Бабушка, – Дуняша стала в дверях, не решаясь приблизиться. Такого на памяти Дуняши ещё не было. – Что случилось?

Бабушка опустила руки, перестала раскачиваться из стороны в сторону и молча уставилась на девушку. Глаза её стали настолько скорбными, что у Дуняши закралась подозрение, что беда пришла к ней.

Девушка подбежала ко старушке и обняла её за шею. Бабушка судорожно вцепилась в неё и теперь заревела лицом куда-то во внучкин живот.

– Дед, да что случилось? – повернулась Дуняша к старику.

– Да, можа, ещё ничего! Что ты, как по покойникам голосишь?

Услыхав такое страшное слово, суеверная бабушка ещё раз всхлипнула и замолчала. В избе наступила на некоторое время тишина.

Вошла Ерина с пучками зелени в руках. Долго щурилась после яркого света, пытаясь понять, что происходит. Она тоже не знала.

– Лютый приходил, – тихо сказал дед.

Лютый приходил… Лютый – это управляющий. Значит, их жизнь теперь переменится… Девушки не спешили расспрашивать, понимая, что ничего хорошего не услышат.

– Девки, почитай, с одиннадцати годков сидят на уроках, всё в срок выполняют, таких рукодельниц поискать. Что ей ещё надо? – возмущённо закричала бабушка, обращаясь то ли к деду, то ли куда-то в пространство за ответом и справедливостью.

Ей, это барыне, Глафире Никитичне. Ясно, что управляющий действует по её указке.

– Назначил новый урок? – Дуняша почувствовала некоторую надежду. Может, всё не так уж и плохо. Управляющий бывало приходил, давал новые указания. В основном, увеличивал объём работы. Оно и правильно, если подумать, девки росли, ловкости и умения в руках прибавлялось.

– Нет. Завтра с утра к «самой» вам обеим надо иттить. Смотреть будет.

Девки опустились на лавку. Задумались.

– Искалечила она свою горничную, – не выдержала бабушка и опять заревела в голос. – Новую теперича и-и-ищет.

Агаша молча лежала на соломе.

«Уж лучше бы она плакала или стонала», – подумалось Варе. Это молчание и застывший взгляд одним глазом вверх казались страшными. Почти такими же страшными, как её лицо.

Варя особенно переживала за глаз. Волосы что? Отрастут. Хотя девице лысой быть ох как тяжело, но без глаза остаться ещё хуже. Варя лихорадочно пыталась понять, что же делать. Прикрыть чем-нибудь? Наложить повязку? Да, наверное, так будет лучше.

Девушка огляделась по сторонам. Конечно, в конюшне всего нужного не найти. Надо идти в усадьбу.

Мимо туда-сюда проходил Андрей, бросал мельком взгляд на искалеченную девушку, но ничего не говорил, занимался своими делами.

– Андрей, – обратилась Варя к парню, – есть ли в деревне какая-нибудь лекарка?

– Есть. Но не пойдёт она сюда.

– Почему? – спросила Варя и тут же упрекнула себя в глупости. Конечно же боится. Глафира Никитична может и на неё разъяриться.

– А ночью? Тайком?

– Сычиха и ночью, думаю, не пойдёт. Эта не будет рисковать своим здоровьем. Да и толку от неё немного. – Андрей замолчал, и по образовавшейся паузе Варя поняла, что есть ещё кто-то.