Не плачь, моя белая птица - стр. 14
Сонечка, накинув лёгкую шаль, послушно вышла.
– Такая худенькая и бледная после пансиона. Уж не знаю, как её и подбодрить. А как поживают ваши добрые соседи? – Татьяна Владимировна спросила одновременно и Глафиру Никитичну, и свою старшую дочь, надеясь, что кто-нибудь невзначай доберётся до интересующего её молодого человека.
– Афанасий Петрович, как всегда, весь в делах. Поместье процветает, задумал маслозавод поставить.
Татьяна Владимировна задумалась. Хорош, конечно, но для Сонечки староват. Перевела взгляд на старшую дочь.
– У Александры Васильевны Горобец… Маменька, помните её?… Удар был, сейчас лежит, никого не узнаёт. Страшно-то как! На прошлой неделе к нам заезжала, ничто не предвещало, и вот такое.
– Помню её, конечно. Но она ведь в возрасте уже. Что ж делать?
– Да, съехались родственники… Маменька, а Николай Кузьмич всё же решил оставить службу.
– Это Думинский? – на всякий случай уточнила Татьяна Владимировна и подалась к дочери, приготовившись слушать.
– Ну так такое огромное поместье, – видя живой интерес, подхватила последнюю новость Глафира Никитична. – Где же тут совмещать. Теперь ему нужно в хозяйстве разбираться, да управлять.
«И жена ему добрая нужна. А кто может быть лучше Сонечки?»
– Значит, он сюда окончательно переехал?
– Ну, окончательно или нет, про то неведомо, но так скоро в дела наследства не вникнешь, времени много понадобится. – Глафира Никитична наклонилась к Татьяне Владимировне, – чем не жених для Сонечки?
– Маменька, – тут же уловила всеобщее настроение Ольга Павловна, – на следующей неделе у меня именины, думаю пригласить к нам на вечер соседей.
Татьяна Владимировна поняла, что пришло время действовать.
Глава 13
Поздно вечером Варя подошла к конюшне. Одета она была в сарафан Агаши. В лесу всё же сарафан удобнее, решила она. Её платья, хоть и не отличаются пышностью, но сарафан и легче, и подол не будет цепляться за все встречные ветки. Андрей хмуро окинул взглядом новый образ Варвары Сергеевны и огорошил новостью.
– Не получается поездочка наша. Лютый, как почуял, меня сейчас с собой забирает.
– Куда? – сердце девушки болезненно заныло. Агаша и так весь день пролежала, ей лекарь нужен, а тут новая задержка.
– Откуда я знаю? – с досадой огрызнулся конюх. – Нам не объясняют. Сказал, чтобы через час к нему шёл, поедем куда-то. И куда его, чумного, на ночь глядя понесёт?
Варя задумалась. Значит, управляющий уезжает. Может, это ещё и лучше.
– Я тогда одна… Где этот Несупа живёт?
– В лесу… – Андрей как-то по-новому взглянул на Варю. – Может, хоть с дедом Перепёлкой поедете?
– Нет. Хватит. Это и так опасно. Ты лошадь в телегу запряг?
– Это я мигом. Не запряг, не думал, что Вы одни решитесь, – Андрей поспешил выполнить поручение.
Вскоре Агаша лежала на соломе, но уже на возу. Девушка была в забытьи. Лоб и щёки её горели.
– Как же Вы ночью дорогу отыщете не знаючи?
– А вот ты мне хорошо и подробно объясни.
– Ладно, слушайте…
Варя пыталась запомнить. В общем, не так уж и сложно, и не так уж далеко. Днём было бы сподручней, но завтра уже, может, поздно будет. Да и завтра наверняка хозяйка вернётся.
– Вы это… ещё, – Андрей замялся.
– Что такое? – удивилась Варя такому смущению парня, чья дерзость не раз вызывала у неё желание как следует осадить его. Останавливало лишь то, что положения их неравные. А родители показали ей пример мягкости и терпения к людям, которые от них зависят. А своих родителей Варя считала образцом, которым она будет подражать всегда.