Не оставляя - стр. 14
– А как же строгий распорядок! Кажется, душевностью там не слишком пахнет, если в такую жару Зоя Дмитриевна не пускает на пляж и парит вас всех за партами, – начал я скрытый подкоп под устои тётушкиного учебного заведения. Хотелось также между делом договориться с Дашей о посещении пляжа – мне уже как-то не представлялось загорать там без неё.
– Нет-нет, никто нас за партами не парит! Я вчера с удовольствием загорала и даже немного перебрала с солнцем!
– Ага, значит, распорядок дня не такой уж и строгий… А по телефону я слышал совсем другое, – тут же укорил я её.
Даша слегка смутилась и ответила, что сегодня она действительно была очень занята в связи с подготовкой в библиотеке к очень ответственному поручению…
– Да-да, знаю, – перебил я её, – и твоё поручение знаю – заменить мне отдых своими ду… заданиями, – я вовремя спохватился, прикрыв рот ладонью.
С языка едва не слетело целиком всем известное слово. Но и полслова не воробей. Даша легко поймала его окончание.
Она остановилась и выразительно посмотрела мне в глаза:
– Андрей, давайте не будем снова возвращаться к обсуждению моего задания!
И тут я вспомнил о разговорнике, который она вручила мне. Похоже, я оставил его в музее, когда снимал эти дурацкие войлочные лыжи.
Даша вопросительно и взволнованно смотрела на меня. Кажется, она уже всё поняла и хотела что-то сказать, но не успела. Я с поспешностью опередил её:
– Успокойся, ничего не надо говорить… я сейчас, я быстро…
Усадив её на скамейку парка, по которому мы шли и где сквозь зелень деревьев уже просматривалась местная достопримечательность – памятник-фонтан в виде какой-то одинокой скульптуры, стоящей на струящейся ручейками каменной глыбе, – я бегом бросился к музею, припоминая на ходу, что мне случалось в самый неподходящий момент бегать и на более длинные дистанции, когда, как и сейчас, меня точно вожжами подгоняла досадная пустяковая оплошность.
Под ногами мелькала брусчатка тротуара, а я то ли философствовал, то ли просто успокаивал себя, ускоряясь и заставляя оглядываться, а иногда и шарахаться в сторону всех, кто был на пути: «Спокойно, спринтер, спокойно… дыши глубже, в жизни бывают и более идиотские ситуации…» Благо, что музей был не так далеко, и я через пару минут стоял у наглухо закрытых его дверей и пытался достучаться. Но, видать, немногочисленные его работники, как и положено было им, отработав до конца рабочего дня, с чувством исполненного долга тут же покинули этот остов культуры, переместившись до следующей трудовой вахты к своим тёплым семейным очагам.
Наградив на прощание увесистым пинком массивную дверь и глянув на дремавших львов, – им было глубоко наплевать на мой вызывающий демарш, как и на мою проблему, – я ускоренным шагом вперемежку с короткими перебежками стал двигаться в обратном направлении, на ходу стараясь придумать что-нибудь утешительное для Даши.
– Музей уже закрыт! – увидев её, крикнул я ещё издали. А затем, подбежав и учащённо дыша, как гончая после безрезультатного забега в семь вёрст, выдохнул: «Придётся мне завтра прийти пораньше к открытию музея и забрать словарик. Делов-то!»
Но Даша сразу отвергла этот до гениальности простой и логичный план:
– Музей откроется завтра в десять, а вам, Андрей, к этому времени необходимо уже быть в классе за партой, – сухо и глядя в сторону, ответила она.