Не надо боли - стр. 25
Резко привстав, разворачиваю экран к себе и ставлю на перемотку.
Снова и снова.
– Ренат, – недовольно зовет Давид спустя несколько минут. – Ты где там?
Наконец-то увидев нужное мне лицо, вдруг чувствую резкую нехватку воздуха.
– Карта какого банка была у Эмилии с собой? – выбираюсь на улицу и останавливаюсь.
Дождь лупит по лицу, ловко проникает под воротник рубашки.
– Банка «Капитал». Так… а почему была? Ты что-то знаешь. Эта клуша потеряла карту?.. Вот я ее…
– Литвинов, – рявкаю так, что омоновцы оборачиваются.
Со старшими по званию так не общаются, но я в состоянии аффекта.
– Ты новости вообще не смотришь?
– Да какие тут новости… Глухая деревня.
– Банк «Капитал» сейчас в оцеплении. Тридцать пять человек в заложниках, – сообщаю нерадивому папаше.
– Твою мать…
Мы оба замолкаем.
– Она там? – голос Давида становится напряженным. – Ты ее видел?
– Там. Видел.
– Блядство. Ну, что за блядство?.. Как же так?
– Я одного не понимаю, какой на хрен банк? Ты же знаешь, что уровень опасности красный?..
– Да откуда я… Ох…
– Ренат Булатович, газ привезли, – обращаются сбоку. – Мы начинаем подготовку.
– Подождите, – отвечаю и, не прощаясь, сбрасываю звонок.
Стягиваю пиджак. Рубашка тут же становится мокрой насквозь от дождя. Широким шагом направляюсь к генералу, который встречает меня с легким недоумением на лице.
– Штурм отменяется.
– Что значит отменяется, Ренат?
– Я сам туда зайду. Один.
*
Дорогие мои!
С 1 по 5 мая буду находиться в отпуске, а потом будем спасать нашу малыху! У нее еще день рождения впереди и спойлер…
Все новости и инфа на моем канале в Телеграм. Лина Коваль. Автор
Всем отличного Первомая!.
Глава 13. Эмилия
– Жертва благоухает так, что ее аромат непременно хочется вкусить. Не будь жертвой, Эмилия, – часто говорил мне отец.
Помня об этом, единственное, чем я занимаюсь на полу в отделении банка – отгоняю липкий страх, всячески стараясь не паниковать. Паника, трусость, неумение себя контролировать – вот чем пахнут самые настоящие жертвы.
А вот Искорка дрожит так, что не почувствовать это сложно, поэтому я сжимаю ее ладонь еще сильнее.
Придурок, который взял нас в заложники, мне противен. Он что-то кричит о своем родном брате, периодически стреляет в потолок так, что стены и пол под нами дребезжат, и всячески запугивает ни в чем неповинных людей.
Я все стараюсь пропускать мимо ушей.
Не вникать. Не думать. Ждать помощи.
Этому тоже учил отец, отдавший большую часть жизни службе в Управлении. По факту семьи у нас не было. Так… фикция. Еще и потому что отец – ужасный однолюб. Маму он любил по-настоящему, больше ни к кому так и не смог проникнуться , хотя догадываюсь, что женщины были.
– Полчаса у вас. Брата хочу видеть.
С сотрудниками полиции террорист общается по личному телефону одного из менеджеров банка. Требует, угрожает, что начнет убивать заложников. По одному – каждый час. Услышав это, в зале раздается душераздирающий женский плач. Кто-то не выдерживает.
– Заткнулись все! – орет ошалевший придурок. – Языки всем отрежу.
Не вникать в такое сложно. У страха вырастают длинные, скользкие щупальцы, противостоять которым могут только самые отчаянные.
Я вспоминаю какие-то слова и отчаянно пою про себя.
Что-то вроде..
Нас бьют, мы – летаем от боли все выше,
Крыло расправляя над собственной крышей.