Не надо боли - стр. 18

Это, твою мать, мужской инстинкт. Голый, мужской инстинкт.

Я разглядываю ее синяки, которые она пытается прикрыть юбкой и руками.

Я не хочу этого представлять, но воображение – хитрая штука. Оно давно нарисовало рандомного поляка между этих красивых ножек, разведенных в разные стороны. Уверен, что плоть у нее блестяще-розовая, похожая на лепестки нежного цветка.

Вычистив мозг, от смачно трахающего Литвинову поляка, снова смотрю на ее наивное лицо. В уголках глаз собрались слезы, тушь размазалась, от нее несет юной, еще даже не осознанной женственностью.

Когда она ее осознает, будет жонглировать всеми яйцами на птицефабрике.

Диссонанс вынуждает меня задать следующий вопрос:

– Ты… тебя… изнасиловали?

– Нет, – возмущенно выпаливает. – Мы соревновались с одной девочкой, как наездницы. Я победила.

– Поздравляю, – усмехаюсь.

Пиздец.

Лучше бы не спрашивал.

Отвернувшись, растираю шею и снова прогоняю через легкие московскую пыль. Автомобиль зажат с двух сторон абсолютно пустыми автобусами, по всей видимости, после смены не успевшими добраться до своего депо и застрявшими здесь вместе с нами.

– Послушай меня, – решаю провести время с пользой. – Я помог тебе в первый и последний раз. На няньку я не похож, на идиота, который будет вытаскивать тебя из передряг, тоже вряд ли тяну.

– Извините, это больше не повторится. Экстренный случай.

– Откуда у тебя мои цифры?..

– Папа отправил ваш номер, – отвечает, скашивая взгляд в сторону.

Врет.

Сучка малолетняя.

– Удали.

– Сейчас…

Тянется за рюкзаком, оголяя узкую поясницу.

Послушно удаляет контакт и показывает мне результат.

– И завязывай с этим, – киваю на ее ноги. – Тебе нужен хороший психолог.

– Зачем это? – тянет подол юбки к коленкам.

– Думаю, твои проблемы связаны с тем, что ты росла без матери. Чистая психология. Ты неосознанно тянешься за поглаживаниями и касаниями, думая, что в сексе получишь то, что нужно. Только вот время будет идти, а внутри будет образовываться черная дыра, которую латать намного сложнее…

– Вы… – злится и шипит, как змея. – Совсем больной, да?

– Просто совет. Можешь не пользоваться.

Опустив голову набок, рассматриваю ее возмущенное лицо. Как-то проникаюсь им. На самом деле девчонка хорошая. Чего только стихи ее стоят!..

– Ты красивая девушка, Эмилия, – произношу приободряюще. – У всех без исключения мужиков, глядя на тебя, в штанах дымится, но есть другие способы получить подтверждение собственной значимости.

– И какие же?

– Учеба, хобби, формирование здоровых отношений. Выбирай любой.

– Ах, вот как? – шепчет она зло и, наклонившись, распускает шнуровку сзади.

Тем самым ослабляет тонкий, кружевной корсет.

Блядь.

Это вообще должно быть нижнее белье. Кто ей сказал, что так можно ходить по городу?.. Как ее опера с пэпсами еще не оприходовали?

Эмилия тянется к замку на сапоге.

– Че ты творишь? – спрашиваю сердито.

– Чистая психология. Мне срочно нужно компенсировать отсутствие матери, – язвит и закидывает стройные ноги на панель.

Молча изучаю блестящую, загорелую кожу и крохотные пальчики. Педикюр сегодня красный.

– Оденься, Эмилия, – буквально отдираю взгляд от сочной, стоячей груди. – Не знаю, зачем ты это делаешь, но меня твои прелести не интересует.

– Это почему же?.. У вас какие-то проблемы?

– В смысле?

Она меняет положение таким образом, что я вижу ее белье – там тоже бело кружево, как и сверху.