Не молчи - стр. 22
– Бывший, – объясняет Птаха, после того как проходим мимо белобрысого паренька, отчего-то напомнившего мне Санчеса. Наверное, этот бывший и Санька – вообще Олин типаж. Как рядом с ней оказался высокий и худощавый шатен, то есть я, ума не приложу.
– Чего расстались? – спрашиваю.
– Бесит, – отмахивается Птаха. – Ты меня хоть слушаешь, а? Я с ним про клип, он со мной про бывшего.
– Слушаю. Надо Герца попросить. Он вроде там знает одного клоуна.
– Я тебя умоляю! Наш Герц с собой договориться не всегда способен. Придется подключать папу…
– Я поговорю, – уверенно заявляю, надеясь, все же познакомиться поближе с Каролиной.
– Мой герой!
Птаха жмется ко мне, прокатываясь пальцами по моей спине. Хвала богам, что Санчес не в курсе наших игр в колледже, а то бы давно придушил. Оля по жизни играет в людей. Я ей – для подстраховки, группа – для развлечения, Санчес, видимо, для острых ощущений. Она к нему неровно дышит, однако близко не подпускает. А мне доверяет, потому что я не чувствую, не влюбляюсь и не млею от одного ее только взгляда. Наши объятия и поцелуи ничего не стоят, правда, иногда я все же теряюсь. Мне хочется по-настоящему целовать кого-то, а не вот так, понарошку, потому что там какой-то бывший.
Мы с Олей поднимаемся на наш этаж. Я занимаю очередь среди однокурсников, после кого пойду в аудиторию сдавать экзамен, а Птаха отходит в уборную, обозначая, что тянуть билет будет в числе последних. Опираюсь о стену и наконец-то могу достать телефон.
«Так во сколько концерт? Адрес?» – просит Каролина.
Хочет прийти. Я доволен, даже слишком. Стою и сияю. Вроде бы ничего такого не случилось, а мне тепло, хорошенько так греет щеки. Открываю карту, нахожу клуб и делаю скрин, скидываю локацию Каролине вместе со временем. Снова улыбаюсь, провожаю взглядом очередного студента в аудиторию, а потом меня внезапно будоражит один вопрос: «Как мы будем общаться?» Мозг генерирует ситуацию в клубе, где я после выступления подхожу к Каролине, или она ко мне, говорю ей что-то, а она отвечает жестами. «Точно так же переписываться в реале?» Тоже не катит. Это сколько потребуется времени на разговор?! Пока она напишет, да и станет ли отвечать текстом, ведь это я не знаю жестовый язык.
– Дубровский, твой выход! – зовет меня Женька Ларьков.
Подпрыгиваю на месте, оказавшись в реальности перед открывшейся дверью в аудиторию. Экзамен. Плетусь туда и как-то замедленно тяну билет, озвучиваю его преподавателю:
– Билет номер восемь. Первый вопрос. Буквенные обозначения звуков и тональностей. Тритоны. Второй вопрос. Пентатоника. Модуляция и отклонение.
– Садитесь, готовьтесь, – отвечает он, показывая ладонью на свободное место.
Сажусь за парту и оккупируюсь листочками. На одном пишу первый ответ на вопрос, на другом – второй. Голова кружится, в помещении слишком жарко. Мысли водят меня хороводом по кругу. Выписываю на листке буквенные обозначения звуков, а сам думаю: «Выучить жестовый язык? За вечер? Да не-е, я ж не вундеркинд!» А потом: «Пентатоника. Пентато-оника». Смотрю в листок и вижу, что вместо слов рисую какие-то загогулинки. Забиваю на второй вопрос, так как легко могу ответить его устно, а вот с первым, пожалуй, следует расквитаться. Продолжаю писать: «…Н (ха) – это си; В (бэ) – си бемоль…» Не проходит и минуты, как в голову снова закрадывается: «Но ведь не может каждое слово разбираться по буквам? Да? Значит, существуют жесты для конкретных слов и выражений!»