Не молчи - стр. 16
– Димась, сдался тебе этот цирк? Может, по мороженому? – шепотом спрашиваю, поймав брата за руку в коридоре.
– Цирк! Цирк! Цирк! – весело покрикивает Димка и высоко подпрыгивает, хлопая в ладоши. Отсюда следует, что избежать похода в цирк мне не удастся.
Уже через десять минут мы выходим. Такси ждет во дворе, садимся в машину и катимся по направлению стационарного цирка. Я проверяю в кармане куртки билеты и откидываюсь на сиденье.
С детства не люблю цирк! Когда разукрашенный мужчина с красным носом выходит на арену и пытается быть смешным, или девочка бегает от одной палки к другой и раскручивает на них тарелочки, а ты ждешь, что какая-нибудь из них все-таки упадет. Про животных я вообще молчу! Бедные звери, замученные постоянными дрессировками, ладно еще собаки, но медведи, львы, тигры, пантеры… Точно, я терпеть не могу цирк!
– Весной приедешь ко мне в Москву? – вдруг спрашивает Димка.
– А вы что, не приедете? – сердце екает и замирает.
– Вряд ли. Папа говорил, что у них там какой-то важный спектакль.
– Понятно, значит, будут пропадать на работе, – больше для себя говорю я, потом смотрю в Димкины глаза, полные отчаяния. Кладу ему руку на плечо. – Да приеду я, приеду, чего приуныл? Мы и в Москве найдем чем заняться.
– Мы на месте! – тычет пальцем в показавшееся перед нами здание Димасик.
Сколько себя помню, мы всегда с мамой ходили в стационарный цирк – наш, челябинский. Вот оно это круглое здание, похожее на огромный пельмешек снаружи. Заходишь, а он объемный внутри – с синими, желтыми, зелеными и красными сиденьями вкруг арены. Я покупаю Димке сладкую вату, себе беру орешки в буфете. Сдается мне, это мероприятие надолго затянется, на часа два, а то и больше. Еще и с антрактом.
Народ прибывает. Мы с братишкой сидим на своих местах и болтаем ни о чем, ждем начала представления. Вернее, Димка ждет, а я хочу, чтобы свет в зале погас, и я занялся бы наконец-то текстом. А пока, беседуя с Димасиком, попутно списываюсь с друзьями в чате.
«Будем новую играть десятого? – интересуется Оля. – Я себе костюмчик уже подобрала, хорошо, что папа пока не видел, а то… Покажу перед самым выступлением».
«Не заморачивайся, выходи голая», – отвечает Санчес в своей манере.
«Да ты тогда играть не сможешь!» – смеюсь я.
«Кто бы говорил», – пишет Санька, добавив в конце эмодзи с гитарой и какашкой.
«Прикиньте, я в цирке!» – меняю тему.
«Клоунам привет», – прилетает от Птахи.
«Хоть с коллегами увидишься», – не отстает Санчес.
– Костя! Начинается! Чего ты там делаешь? – трясет меня за коленку Димка.
Последнее, что я успеваю прочитать на экране, это:
«Я одно время подрабатывал в цирке служащим», – пишет Герц.
«ЧЕ????» – негодует Оля.
«Да ладно! Герц, ты полон сюрпризов», – реагирует Санчес.
Свет действительно гаснет, сконцентрировав все внимание на арене. Лучи прожекторов переливаются в радужные оттенки, звучит музыка, а по полу ползет технический дым. Публика готовится увидеть шоу. Но на арену пока только выходит шпрехталмейстер или, как его теперь называют, инспектор манежа. Он объявляет первый номер, и все тут же одаривают мужчину аплодисментами.
По арене бегают собаки. Они выполняют различные команды: то взгромождаются на высокие табуреты, то ходят по тонюсенькой доске, то вертятся на двух задних лапах в танце. И все это под музыку, под строгим, но возлюбленным взглядом дрессировщицы. Прямо как наша группа с прекрасным лидером в виде Птахи! Псов как раз таки трое: один темненький, короткошерстный и жилистый – это Герц; другой – белый пудель, это Санчес. И я вон тот лохматый бобтейл, только сережки в ухе не хватает. Теперь, представив все это, мне становится интереснее смотреть на происходящее на манеже. Особенно когда я, вернее интерпретированный моей личностью пес начинает трясти головой.