Не к ночи будь помянута - стр. 18

– Ну, вряд ли!

– Я тебе точно говорю. Девяносто процентов людей так срываются, научный факт! Ты не представляешь, сколько в пасху поступает больных. Весь пост было нельзя, и вдруг можно. Это ж наша страна! И, кстати, летальный исход – не редкое явление.

– У неё-то как?

– У неё не всё запущено. Волосы и ногти здоровые, блестящие, значит недавно начала.

– И что мне с ней делать?

– Сегодня есть не давай, только пить. Я тут заварил чаёк с шиповником и зверобоем, подсласти, но не очень много. Утром сварите жиденькую кашку, лучше овсяные хлопья. Завтра трясёшь эту вашу тётку и тащишь их обоих в больницу. Сдадите анализы, сделаете УЗИ желудка и печени. Пусть полежит, прокапают Рингера и глюкозу, может, витамины ещё. Хотя прокапать лучше прямо сейчас.

Серёга посмотрел строго.

– Её мать в больницу не пойдёт, – заявил я.

– Почему ещё?

– Говорю же, она странная. Она никогда её в поликлинику не водила, у ребёнка даже прививок нет. Даже не уверен, есть ли у неё документы. Кто нас без полиса примет?

Серёга глядел на меня, как на инопланетянина.

– Она вообще нормальная?

– Не всегда. Думаю, будет трудно её уломать.

– Так. Сам прокапать сумеешь?

– Может, лучше ты? Я ни разу не прокапывал людей.

– Перестань, наверняка куда легче, чем кошек. А мне сегодня некогда, у меня Света. Чувак, я всё понимаю, но и ты пойми – я потом её, может, месяц не увижу. Да чё ты? Не страшно. И потом, когда-то ведь нужно начинать. Давай всё напишу. Через пару дней оклемается, только мозги ей не забудь прополоскать. А на мать напиши гнусный донос в ювенильную юстицию.

Уже одеваясь, Серёга как-то грустно обернулся.

– Герыч, ну её, эту тётку, давай отвезу девчонку в больницу. Постараюсь договориться.

– Я сам разберусь. Спасибо, друг.

Богомол распрощался и ушёл, сжимая сумку в конечностях. Очень хороший человек!

Я остался в прихожей один. В углу валялись нелепые сапоги, короткие и широкие, как у средневекового ремесленника. Скомканное пальто было похоже на впавшего в спячку зверька. Из кухни вышел Герасим и вопросительно мяукнул. Я погладил его. Серёгу кот не боялся, он вообще гениально разбирался в людях.

В комнате пахло дезинфицирующей жидкостью. Ада не спала и смотрела в никуда. Большие глубоко запавшие глаза ничего не выражали. Я присел на край кровати.

– Раз уж тебе стало лучше, попей чаю. Мой друг заварил, он тебя осмотрел.

Она не ответила. Я вернулся с чашкой и снова сел рядом. Ада стала пить понемногу и аккуратно.

– Ты долго голодала?

Снова молчание.

– Ада, мне нужно кое-что знать, чтобы помочь. Если хочешь, мы поедем в больницу.

– Нет.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Я так прям сразу и подумал. Скажи мне, ты сама отказывалась от пищи или тебе нечего было есть?

– Не помню.

Отвечала она сквозь зубы, будто делала одолжение. А может, было трудно говорить.

– Ну ладно. Не хочешь говорить, не надо. Отдыхай.

Я встал, поставил чашку на стол.

– Не боишься уколов?

– Нет.

– Я сбегаю по-быстрому в аптеку, лежи тихо, а то опять плохо будет.

– Что за препараты?

– Раствор Рингера и глюкоза.

– Возьми ещё гидрохлорид кокарбоксилазы,  раствор ацетата натрия и витамины С и В-двенадцать. Если не трудно, – сказала она слабым голосом.

Я замер. И решил больше ничему сегодня не удивляться.

Ночная воскресная улица была полна цветных огней и звуков. Народ догуливал последние тёплые денёчки. То тут, то там бродили парочки. У крайнего подъезда тусовалась юные особи.