Наука, любовь и наши Отечества - стр. 63
– В отделе совсем не бываешь. Куда все ездишь?
– В журнале записано куда.
– Я журнал смотрел. Там всё институт биохимии…
– Ну да. Лаборатория Букина, там у меня…
– Никакой чтобы мне биохимии, никакого Букина!
– Так ведь он лизин дал для опыта… По его распоряжению Микробиопром деньги перевёл на договорные опыты…
– Эти твои опыты никому не нужны. У меня будешь делать, что нужно, будешь определять потребность в поваренной соли…
– Но ведь уже определила.
– Теперь – у свиноматок. Литература по этому вопросу вся в нашей библиотеке. Из Дубровиц никуда не надо ездить. Словом, без моего разрешения ни-ку-да. Я вам с Рядчиковым покажу, как надо работать. Томмэ вас уже не может держать в руках, старый, сил нет. А я порядок наведу-у… Поведешь опыт по соли и никаких больше, параллельных ему…
Пошла к Томмэ за советом: как дальше работать? Сказал, что действительно должна подчиняться Махаеву, что он мне помочь не сможет, хотя «выход из всего найти можно». А пока, мол, вид у меня порядком измотанный, отдохнуть надо. Предложил в отпуск пойти, тем более что август сейчас…
Моя Бабушка
Дома отдыхаю душой: родная Бабочка! Мама её на лето привезла вместе со Славиком к нам в Дубровицы.
– Ты, Эличка, очень устала, – говорит мне она. И как разглядела? Дальше двух метров даже сквозь очки все для нее сливается. Но книжки не перестает читать. К самым глазам подносит странички.
Бабушка Мария Петровна, восьмидесятилетняя, читает классику. Свердловск, 1967 г.
А в остальном Бабочка бодрая. К ней аспирантские малыши любят ходить, особенно по утрам, когда родные мамки спят еще.
Мы сейчас перебрались жить в соседнюю комнату, она гораздо, сантиметров на сорок, шире нашей, так что между кроватями проходим нормально. Еще и третью койку, для Бабы, втиснули.
На лето будет свободной и комната соседняя, та, в которой мы жили раньше. Там поставили кровать для Славика. Так что живем сейчас в «двухкомнатной». В Славиковой просторно, дети приходят играть. Интересно, что не к Лене, а к нему, при этом совсем малыши. Пятилетняя дочка Мифтаховых и еще мальчики-девочки. Аспирантские жены их привезли сюда на лето. От этих карапузиков шуму порой больше, чем от пьяных аспирантов, всё ходуном ходит. Бабовичка тогда, кряхтя, поднимается со своей коечки, где она проводит большую часть времени за чтением, вернее, перечитыванием Гоголя, Толстого и другой русской классики и, вооружаясь хлопушкой для мух, идет наводить порядок. Детям бабушкины шлепки нравятся, видят, что добрая она, и сами подставляют ей свои заднюшки. При этом шум и хохот, и счастливые детские визги. Все общежитие приходит в движение, и тогда из дверей коридора высовываются кудлатые головы потревоженных аспирантов…
А тем временем Верочка Крохина и супруг ее собрались ехать в Крым. Прощаясь со мной, дали адрес, где будут: село Солнечногорское, от Алушты на катере в сторону Судака. Сказали, что я их, если поеду, найду на пляже, будут там с утра и до вечера.
И мне ужасно захотелось увидеть море. Дома все меня поддержали. Лена попросила привезти ей камушков и ракушек, а Бабочка – крымских груш. В Крыму она была еще молодой, с мужем, дедушкой моим. Ее восхитили Ботанический сад, вид с горы Ай-Петри и… груши.
«О событиях в Чехословакии»
Из «Руде право» узнаю о том, как создавалась компартия Чехословакии, которой в мае 1968 года исполнилось 50 лет. Зародилась она в России. 26 мая 1918 года в Москву съехались левые чехословацкие социалисты (79 делегатов от восьми тысяч чехов и словаков), в основном из пленных, оставшихся в России. Образовали единую чехословацкую секцию в российской компартии. Провозгласили, что от свободы российского пролетариата зависит и свобода пролетариата их страны. Поэтому решили оборонять первое пролетарское государство. Создали интернациональные бригады в составе Красной армии. Около двенадцати тысяч красноармейцев – чехов и словаков бок о бок с россиянами воевали в гражданскую войну «за рабочее дело». Потом, с образованием Чехословакии, на базе вышеупомянутой секции и при поддержке интербригад была создана компартия Чехословакии, КПЧ.