Научись играть!.. - стр. 1

Дизайнер обложки Игорь Смирнов

© Игорь Смирнов, 2025

© Игорь Смирнов, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-6436-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вот она, для Виталия Сёмина дважды замечательная пятница! Во-первых, она делила июнь почти ровно пополам. Во-вторых, хотя и первее по значению, в этот день Виталий встречался с однокурсниками, на так называемом вечере выпускников. Физмат местного госуниверситета закончили двадцать лет назад – серьёзная дата! Для сабантуя выбрали кафе с чудны́м и чу́дным именем «Просперити». Вернее, Витька Карманов, заводила-мотор всей юбилейной затеи, такую точку нашёл. Главное, по его словам, не сильно далеко от альма-матер, стало быть, в памятном ландшафте. Ну, с началом пирушки и впрямь определились сообща – назначили на пять вечера, для пятницы подходящее время.

День всё же рабочий. Виталий всерьёз вознамерился прийти на празднование со свежей головой, «выморщил» у начальства отгул (корпоративный жаргонизм; в ходу с незапамятных времён). Вроде спал дольше обычного – только выспаться всласть не удалось. Пробуждался чуть ли не каждые полчаса, умные часы, которые Виталий снимал, лишь когда шёл под душ, десять таких бдений насчитали (а в действительности что-то, наверно, и пропустили мимо своих электронных ушей и глаз). А завершился этот нервный, с позволения сказать, сон и вовсе хорошеньким кошмаром. Будто лежит он, Сёмин, примотанный ремнями к узкому и неглубокому металлическому корыту, но длинному, в полный рост, а вокруг головы сходится кольцо воняющего резиной чёрного огня. И с каждой секундой крепче охватывает.

При этом Виталий не мог трепыхнуться ни ногой, ни рукой – то ли спеленали донельзя туго, то ли вообще хватил удар. Не получалось и завопить, пусть и хотелось до рези под языком. Как если бы перемкнуло горло, да и в лёгких, похоже, вышел весь воздух. В общем, оцепенел и онемел, классика порядочного кошмара. Тиски огненные тем временем завинчивались туже и туже. Пока не сорвало резьбу. Тут уж как жахнуло – взрыв случился, не то атомный, не то совсем пресловутый Большой, с прописной буквы. Вот только аккомпанировал этому вселенскому катаклизму почему-то не грохот, не рёв, а звук довольно высокий, повторяющийся, даже противно-назойливый, впрочем, опять как подобает всякому приличному бреду… Этот не то визг, не то писк переливался не громче комариного; на очередном его пике Виталию представилось, что это комар и есть, взявшийся в хорошо экранированной, где надо плотно закупоренной квартире невесть откуда. Сон улетучивался; сквозь обрывки причудливых образов до Сёмина в какой-то момент дошло, что это всё-таки старается, наяривает собственный его телефон.

Виталий с вечера утишил в нём звук, а сейчас по первости, ещё не вполне очухавшись, подумал, что забыл отключить будильник – хотел же дать себе день без насильственного подъёма, да, видно, проморгал… Рука же выдрессированно дёрнулась на прикроватную тумбочку, к сотовому. Но будто ладонью Виталий и разобрал наконец, что мелодия-то не та, не будильник, а стандартный рингтон.

Сёмин шаркнул мобильником по крышке тумбочки – раз, другой, пока всё-таки не сграбастал его. Хорошо, вовсе не смахнул на пол. Звонил кто-то весьма настырный. Виталию давно уже мнилось, что сейчас наступит отбой: «Обычное дело, брякнут и – в тину…» Он уже предвкушал собственную реакцию на установившуюся тишину – «Хорошо-то как!» Только не наступало никакого хорошо. Тишина не приходила. Навязчивый писк не унимался, а механическое дребезжание, оно было ещё противней, распространялось уже по руке, и, наверно, от того она взялась мурашками.

В итоге удалось поднести мобилу к глазам. На экране Сёмин увидел фамилию и имя: Стрекалов Игорь. «Жулики теперь раскрывают инкогнито?!» – Виталий опешил. И перепутал кнопки. Собирался смахнуть вверх красную, а сам ткнул пальцем в зелёную. И уж дальше действовал совсем автоматически.

– Да, – просипел он, прижимая сотовый к уху.

– Виталий Петрович, добрый день! – заверещал в динамике молодой высокий голос – неестественно высокий, но, похоже, от испуга. Сёмина бросило в жар, потом в холод: этот тембр он не узнать не мог – голос сына Людмилы. Взрослый – или почти взрослый – ребёнок любимой женщины, и номер его уж сто лет как Виталием в телефон внесён. Да, аватары нет, нет индивидуального рингтона – как у большинства контактов в списке, впрочем. Главное – не только не жулик, напротив – личность не из самых посторонних…

Игорь, там у себя, да где бы он ни был, захлёбывался словами, Виталий же оглох – будто беруши вставили. И не в уши отнюдь, а прямёхонько в мозг.

Кажется, это был самый дикий провал в памяти за всё время.

Вроде недавно всё это началось – но уже не так и недавно, месяцы – у Виталия нет-нет, да и вырывало из «хранилища» кусочек информации, кластер, пиксель, как ещё назвать? Не то чтобы переставало откликаться какое-нибудь дурацкое слово или там имя шапочного знакомого, такое-то сызмальства бывало и не напрягало особо. Ну, потычешься вслепую, наугад пару часов – пусть дней, а лучше всего ногами, физически где-нибудь побродишь, и раз – всплыло, вернулось. Нет, теперь похлеще случались коллапсы, вроде чёрной дыры – смотришь на какую-нибудь штуковину, ну хоть на консервную открывашку, прямо перед носом и ничего про неё не можешь сказать. Ни названия, ни применения. Чернота и пустота. Да, длится всего какие-то секунды, а потом снова бац! – как если б пропавший кусок картинки вставили обратно. Ты снова обычный человек – ура! Но всё-таки и страшно… Потому что обычный он обычный всегда, каждую секунду, без перерывов, без пауз… Ну, и ещё кое-что, чуть пореже, надо отметить, творилось… К врачихе-неврологу на приём Виталий попал после ежегодного профосмотра. Тамошняя неврологиня, из комиссии, поинтересовалась, есть ли жалобы? Сёмин ответил положительно – иногда ни с того ни с сего резко и дико болит голова. Это была сущая правда. Время от времени черепушка действительно прямо-таки раскалывалась от боли. О провалах в памяти и про ещё более странные дела Виталий ни вымолвил ни словечка. Заполучил талон; фамилия там значилась мужская, но, когда к назначенному времени Сёмин пришёл показаться, всю очередь заворачивали в соседний кабинет. Какая-то с врачами случилась неувязка. В том, смежном кабинете принимала женщина, но не уже знакомая Сёмину, из комиссии, а другая. Такой замене Виталий и удивился, а в то же время как бы и не очень удивился. Врачиха выглядела совсем затурканной, должно быть, очумела от потока пациентов. Ей Виталий повторил свою версию про резкие и невыносимые боли, а также не слишком-то настойчиво добавил, что и память вроде бы стала не того… Докторша не то что не воспользовалась молотком, то есть ни перед глазами Сёмина им не водила, ни по коленкам не колотила, но даже толком не заглянула ему в лицо. Прописала какие-то «мозговые» таблетки и дала направление на магниторезонансную томографию.