Наследники скорби - стр. 37
Клёна шикнула на брата:
– Твоё какое дело? Не приставай к человеку. Вишь, устала с дороги.
Она старалась казаться взрослой, строгой, чем напомнила Лесане Стёшку, которая тоже силилась держаться сурово и значительно, наставляя братца и молодшую сестрёнку. Выученица Цитадели улыбнулась.
– У тебя и меч есть? – Мальчонок подался вперёд.
– Э-э-эльха… – протянула Клёна.
Парнишка сразу скуксился.
– Есть. Только я тебе завтра покажу. Спать шибко хочу.
Эльхит кивнул.
– Батя тоже, когда приезжает, первый день спит и спит. Как в вас только лезет дрыхнуть так? Даже Клёнку вон и то на столько не свалишь, а уж она спать – та ещё мастерица.
Сестра свела брови на переносице, и брат осёкся. Лесана спрятала улыбку.
– Идём, я постелила. – Клёна поднялась.
Возле этой серьёзной девочки с взыскательным взглядом тёмных глаз Лесана чувствовала себя ребёнком.
– А что же, отец часто у вас бывает? – осмелилась на дерзкий вопрос гостья.
Клёна посмотрела на неё угрюмо и ответила:
– Он мне отчим. Мой отец умер. Я его не помню. Мама говорит, он был хороший. Клесх приезжает нечасто.
Она так и говорила: коротко, скупо. То ли дичилась переодетой парнем чужинки, то ли не шибко радовалась приезду отчима.
Эльхит вскинул голову от миски щей и ответил:
– Мама батю постоянно ждёт. Ночами всё плачет…
– Э-э-эльха… – сызнова осадила девочка болтливого братца.
Лесана задумчиво смотрела на этих двоих, а потом спросила у Клёны:
– Пойдём завтра за клюквой?
Девочка поглядела удивлённо, но кивнула. Она не понимала, отчего странница, едва оказавшись в тепле, тут же возжелала тащиться в мокрый лес по ягоды, но была рада поводу уйти из дома. Ей было невдомёк, что в точности такое же желание снедало и Лесану, в душе которой поселилась горькая обида на наставника. Не потому, что у него была семья, нет! А потому, что говорил, будто можно прожить без этого, будто вовсе и неважно оно.
И вот теперь жгли глаза слёзы негодования из-за лжи креффа и досады на себя, что поверила, поддалась обману. Горло свело судорогой. Лесана стиснула зубы.
– По ягоды? Я с вами! – тут же встрял Эльхит.
Клёна посмотрела на него и твёрдо сказала:
– Нет. Ты останешься дома. Отец тебя давно не видел. И ты его тоже.
– Он всё одно спать будет, – заканючил мальчонок.
– Значит, маме по хозяйству поможешь, – отрезала девочка.
На этом спор завершился, и Лесана легла спать, не дожидаясь возвращения Клесха и Дарины. На широкой лавке под меховым одеялом было уютно и тепло. В избе пахло пирогами. Через заволочённое оконце доносился шелест дождя. Дом… Как могла она поверить, будто можно прожить жизнь, в которой нет места человеку, что тебя полюбит. И не просто полюбит, а будет ждать. Изо дня в день. Как Дарина ждёт Клесха.
Лесана проснулась чуть свет. Будто Встрешник в бок толкнул, не дав понежиться да насладиться покоем. Едва слышно потрескивая, горела лучина. Дарина хлопотала у печи. Оставалось лишь гадать, как изловчалась она отодвигать печную заслонку, подкладывать дрова да переставлять с места на место горшки так беззвучно, что ни единый громкий звук не нарушал тишину.
На лавке сопел Эльха, натянув одеяло на самые уши. Мерно дышала Клёна, намаявшаяся накануне. Спал, уткнувшись лицом в сенник, Клесх.
Дарина подошла к его лавке, осторожно опустилась на краешек и, едва касаясь, погладила пепельную макушку креффа. В этой ласке было столько затаённой нежности, столько любви, что у Лесаны дрогнуло сердце. Ей стало жаль эту красивую, но одинокую женщину.