Наследники графа. Армэль - стр. 43
На следующий день Арман де Куси лично явился в Лувр на аудиенцию его величества. Людовик прекрасно помнил графа, очень уважал его, и, к тому же, хорошо знал, что Огюст де Лабранш является его незаконнорожденным сыном. Король прямо сказал графу, что, несмотря на героизм Огюста, проявленный в сражениях, он пока не видит в молодом человеке той твердости, которая необходима военному. Возможно, в дальнейшем нужные качества проявятся, а сейчас виконт Ланбранш может набраться опыта в командовании полком. По мнению короля нынешнего положения Огюсту вполне достаточно.
Граф был в ярости. Он считал, что его сына не ценит король, за которого тот мог в любой момент отдать жизнь. Итогом встречи стал отказ графа служить «неблагодарному» монарху.
Армана угнетала беспомощность Огюста. И еще больше угнетало то, что он был таким по его вине. Уберегая сына от пагубного влияния окружающего мира, отец тем самым мешал ему этот мир в достаточной степени познать и вовремя наступить на все необходимые грабли, чтобы повзрослеть. Арман боялся, что общение с матерью, герцогиней де Кардона, только навредит виконту. Но сейчас он понял, что на самом деле ее влияния как раз очень не хватало для нормального формирования личности молодого человека. Граф смотрел на двух других своих детей и сравнивал. В их характерах было столько живости, столько уверенности в себе, какой-то здоровой наглости, которая так нужна в этом мире. Откуда это все в них? Конечно, от графини. Он был строг, а она баловала, всегда давая понять, что не обязательно жить правильно. И они учились. Но его влияние уравновешивало в них все положительные и отрицательные качества. С Огюстом же было иначе. Он получился слишком идеальным…
Через несколько часов после возвращения графа в особняк приехал шевалье де Монфор и передал тому распорядение короля удалиться из Парижа в свое имение Лабранш.
Начальник охраны короля сделал все что мог, чтобы отвести от друга и его сына королевский гнев. Арман и не догадывался о том, что не только дружба двигала Мишелем.
– Упрекнул его величество в неблагодарности? – в ужасе прошептала Анна, – Он же губит этим не только себя... Он совсем сошел с ума с эти своим Огюстом!
Она подумала, что будет, когда король вспомнит, что граф де Вард является зятем опального дворянина. Лишит ли монарх Франсуа почетной должности? А Армэль... Анна уже почти видела сына в кардинальском пурпуре, но после такого...
Графиня начала оседать, будто у нее подкосились ноги, но шевалье поддержал ее, подвел к креслу, усадил.
– Я только что видел их.
– Кого «их»? – подняла она глаза.
– Графа… и Огюста.
Она кивнула каким-то своим мыслям, словно его слова прозвучали как подтверждение. Шевалье присел рядом, взяв ее руку, мягко поглаживая пальцами ее ладонь, потом, не сводя с нее глаз, поднес к губам и стал нежно целовать ее пальцы. Но она не замечала ничего. Известие о том, что граф явился к королю и так с ним говорил, повергло Анну в шок. Как же он, выходит, любит своего Огюста! Ревность и боль сдавили ей грудь. Сделал бы он такое для ее детей? Что если нет?
12. Глава XI Французы при испанском дворе и в Риме
Александрин танцевала с Рафаэлем Cаласаром. Они кружились в кадрили, время от времени перекидываясь шутками. Шутил скорее Саласар, а она так смеялась, что совсем не обращала внимания на другие пары, то случайно задевавшие ее, то наступавшие на подол. Пестрая, кружащаяся толпа заполонила всю бальную залу в Реаль Алькасар[1]. Увлеченная танцем, графиня де Вард не заметила, как они вдруг оказались в дальней затемненной части зала, а потом и вовсе в нише за тяжелыми шторами, куда адвокат-испанец ее легонько втолкнул.