Наследник - стр. 24
В это время в кузнице уже работали Тарай и Нечай, выправляя на наковальне какую-то загогулину, стуча по ней молотком. Тарай был невысокого роста, но весьма крепкий, с толстой, почти бычьей шеей. В очаге горел огонь, и Тарай время от времени совал туда эту самую загогулину, вокруг них крутился сына Тарая, ему было лет тринадцать не больше, звали его Первуша, не став им мешать, я пошел дальше.
Возле одной из стен тына, стояли три домика, а память подсказала, что там и обретаются семья Прокопа, Нечая и Тарая.
Обойдя дома, я попал в небольшой огород, который был весь устлан тающим снегом, среди которых виднелись островки земли. За своим же домом я обнаружил дверь, ведущую в погреб, открыв которую, тут же закрыл, ни черта не видно, лишь спуск, ведущий куда-то.
Пошатавшись еще немного по подворью, я вернулся домой, где вовсю уже хозяйничала Афинька, готовя мне обед.
– Скоро еда поспеет, – тут же начала суетись Афинька, я же махнул рукой и направился в свою комнату, решив надеть кольчугу и потренироваться.
Скинув с себя кафтан да зипун, я достал из сундука стеганый кафтан из плотной шерсти и надел его, а следом кольчугу.
Та была до средины бедра и с короткими рукавами, я уже направился на улицу, как у меня появилась идея.
Подхватив свой зеленый кафтан, я вышел в большую комнату.
– Афиня, – окликнул я ее. – Дело к тебе есть.
– Оюшки, – тут же она, перестав помешивать кашу в маленьком котелке, висящем над очагом, и подскочила ко мне.
– Смотри вот здесь. – И я распахнул кафтан, указывая на подклад напротив груди слева. – Пришей отрезок плотной ткани, вот такой, – я показал руками небольшой квадрат. – С трех сторон, по бокам и снизу, сверху можно пуговку сделать, чтобы закрывать.
Она взяла у меня из рук кафтана и начала прикидывать что-то в уме.
– Сделаю, дело-то нехитрое, а пошто? – с интересом воззрилась она на меня.
– Монеты можно будет складывать, а не в кошеле носить. Доставать легко и удобно, – пояснил я.
– Оу, – протянула она. – Действительно удобно, и не потеряешь, и кошель никто не срежет. Это где ж вы такую невидаль-то углядели, – покачала она головой.
Я лишь усмехнулся и оставил ей кафтан, а сам, захватив саблю, вышел в сени, где взял саадак с луком и стрелами.
Спустившись с крыльца, я положил оружие на лавку и начал разминку.
В кольчуге делать это было непривычно, весила она не меньше четырех килограмм.
С другой стороны, привыкать к ней надо было, чтобы я не испытывал дискомфорта.
После разминки я начал бой с тенью, орудуя кулаками и вспоминая свой первый юношеский по боксу.
На удивление, ни одышки, ни усталости спустя десять минут я не почувствовал, а вот мышцы разогрелись.
Достав саблю из ножен, я крутанул ею несколько раз, а после начал наносить простые удары сверху вниз, слева направо и справа налево. При этом я не стоял на месте, а шел-то вперед, то в бок, то назад.
Казалось, тело само знает, что делать, будто я вновь вспоминаю.
Раз, и резкий выпад вперед правой рукой, левая же рука была согнута и спрятана за спину.
Вроде и удобно, и привычно, как должно.
Вот только мысль у меня возникла, неплохо в левой руке иметь еще что-то, тот же нож, которым можно нанести неожиданный удар или, наоборот, прикрыться.
– Хотя нет, саблю на нож трудно будет принять, – задумчиво произнес я, рассматривая его. – Ладно, попробуем, – и попытался провести пару ударов саблей и ножом одновременно. Я почувствовал себя неуютно, будто мое тело начало сопротивляться подобному. Удары стали получаться не столь хорошо, да и запинаться начал.