Наследник - стр. 27

– Пустое, Прокоп, – махнул я рукой. – Заигрались, вот и вышло. Вряд ли Богдашка хотел меня ранить.

– То верно, – кивнул мой послужилец. – Урок я ему преподал, надолго запомнит. – Вы, если решите биться шутейно, лучше деревянные сабельки берите. На сабле, поди, зарубки остались, править надобно, – проворчал Прокоп. – Да и меня лучше зовите, я покажу все, что знаю. Отец-то твой, Андрей, не успел всю науку передать, – со вздохом закончил он.

– Как он умер? – спросил я. Справочник насчет этого молчал, как и насчет фамилии.

Прокоп глянул на меня с удивлением, и мне пришлось пояснить:

– Наверняка ты сказывал, а я вот, как очнулся, думал об этом и даже вспомнить не могу лицо отца или матери.

– Вот оно как, – протянул он. – Видно, сильно приложило, – на что я только кивнул.

– В Цареве мы рубежи стерегли, туда сейчас часто ногаи приходят торговать, в основном лошадьми, а мы и рады скупать. Вот только они и озоровать могут, да мимо города пройти, надеясь пограбить или еще какую бучу учинить. Часто и посольство с купцами на Москву идет. Наглые они! – начал рассказывать Прокоп.

– В один из дней пригнали большой табун и под стенами города встали. Торг получился, а мы за порядком присматривали, иногда выезды по окрестным землям совершая. В один из дней у одного из наших, Матвея Горлицы, спор вышел с табунщиком, а там дело и до оружия дошло. Ближе к ним оказался твой отец и поспешил на помощь, к табунщику свои побежали. Там сеча была уже, – перевел дыхание Прокоп.

– Знаешь, Андрей, мне всегда казалось, что в твоем отце два человека живет, – хмыкнул Прокоп, и я вопросительно на него посмотрел.

– Тихий и спокойный здесь, любящий свою жену, своего сына и свой дом. Там на рубежах его словно меняли. Он становился холодным и каким-то яростным к врагам, я никогда не понимал, как такое возможно, но возможно. Да и оружием он хорошо владел, что сабелькой, что луком, было у него способности к этому.

Слушая Прокопа, мне оставалось только кивать и наматывать на ус.

– В общем, с обеих сторон народу набежало, побили их, вот только отца твоего и Горлицу все же убили, – мрачно закончил Прокоп и горестно вздохнул.

– Понятно, – только ответил я. – Скажи, а отец всю жизнь здесь жил, али прибыл откуда-то? Да и родичей его я и припомнить не могу.

Прокоп глянул на меня внимательно и вздохнув, начал новый рассказ.

– Тоже вспомнить не можешь? – с сомнением протянул он, и я кивнул.

– Многого я не знаю, только слухи и то, что отец твой сказывал. Бабка твоя, Софья Белева, сюда перебралась с отцом твоим, было ему вроде как пару годочков. Это прадед твой Петр Волынский, ну отец Софьи своему внуку и твоему отцу с вотчины деревенек отрезал, а может и бабки твоей преданное было, что после смерти деда твоего себе взяла. Вроде как ее вдовья доля совсем нищенская была, ни прожить ни прокормиться. Поговаривают, что вышла она замуж, а муж и погиб. Родичи же его начали ее притеснять вместе с сыном, ну, отцом твоим. Деду твоему, Петру Большому, пришлось даже вмешаться.

– Большому? – вырвалось из меня.

– Так это прозвище его, – хмыкнул Прокоп. Волынские – род не из последних, не княжеский, конечно, но и воеводами и боярами даже были. Так вот, ему и пришлось вмешаться, Бабка же твоя Софья обиду затаила, на родичей мужа, от того и не видели их здесь, да и есть ли они еще то мне не ведомо.