Наследник для дона мафии - стр. 38
Я даже думать не хочу, что будет, если она не подойдет.
— Откуда у вас рекомендательное письмо дона Винченцо, Роберта? — спрашивает Платонов, и я вздрагиваю. Просто забыла, что он здесь стоит. Пожимаю плечами.
— Мне дал его сам дон Винченцо.
Это тот редкий случай, когда я не лгу. Правда, он не лично мне его дал, а Лоренце. У дона Винченцо оказалась феноменальная память, он вспомнил о беременной крестнице охранника капеллы Джузеппе Россини.
Я бы ни за что не допустила, чтобы Винченцо крестил Рафаэля. К счастью, Лоренца поняла это по-своему. Она нажаловалась дону, что мой малыш родился с пороком митрального клапана, и поэтому я не могу прилететь с ребенком на Сицилию. Еще она посетовала, что мне нужна работа. И тогда Винченцо выдал ей рекомендательное письмо на мое имя.
Когда я пришла на собеседование в особняк Ди Стефано, служба безопасности меня проверила. Но они проверяли только последние три года жизни в Потенце. Мою общую благонадежность гарантировало письмо дона Ди Стефано.
И я точно знаю, что попала в особняк не благодаря Винченцо. Маттео Ди Стефано — вот кого я должна благодарить за спасение своего сына.
— Я просто столько думал о вас, Роберта... У вас не только география деятельности обширная. У вас география жизни такая же, — продолжает Платонов.
— Чем же она вас так смущает, синьор? — выливаю яйцо в воронку из воды и засекаю время.
— Вы живете в Германии, потом вдруг оказываетесь в Турции. Затем переноситесь в Италию...
— Мой жених был турком, бабушка полжизни прожила замужем за итальянцем. Сама я немка. Не спорю, это конечно же повод, чтобы вызвать у вас подозрения, — достаю яйцо из воды и снова закручиваю вилкой воронку.
Он набирает в грудь воздуха, чтобы ответить, но молча выдыхает. Видимо, не достает аргументов.
Выкладываю яйца пашот на рыбу, заливаю все соусом и украшаю веточками розмарина.
— Я могу еще раз посмотреть вашу папку? — спрашивает Платонов.
— Я могу вам ее подарить, — отвечаю. Накрываю блюдо кухонным колпаком, чтобы не обветрилось и поворачиваюсь к мужчине. — Пойдемте. Только сначала мне надо зайти к синьору в спальню.
— Зачем? — смотрит тот исподлобья.
— Когда синьор вернется, все должно быть готово для его сна.
— Хорошо, пойдемте.
Мы вместе идем в спальню Феликса. Я поправляю идеально заправленную постель, взбиваю подушки. Проверяю, есть ли в ванной все принадлежности. Хотя куда им деваться?
Все это время Платонов следит за мной, стоя в дверях. Я прохожусь чистой салфеткой по поверхностям и кладу на столик сложенный вдвое лист бумаги. Аккуратно поправляю, будто он тут и лежал. Выхожу из спальни, Платонов закрывает дверь.
Мы идем к моей комнате, я выношу ему папку. Забираю рекомендательное письмо, папку отдаю Андрею. Желаю спокойной ночи и запираюсь.
Она мне не нужна.
Все мои записи — это то, что я узнала про Феликса за время, которое жила в пиратском поселке. Я хорошо изучила его вкусы, они не так сильно поменялись. От еды и кальянных смесей до музыкальных пьес для виолончели.
Пусть теперь их изучает господин Платонов.
Сижу возле Раэля, глажу непослушные вихры.
Если бы у твоего папы были длинные волосы, они бы тоже были такие непослушные, мой драгоценный. Мой махр...
Из открытого окна доносится шум двигателя, хлопает дверца. Подхожу, отодвигаю занавеску.